— Сколько ей осталось?
— Да кто ж его знает?
— Купала через пару недель… Когда снова станешь нечистью, разве не сможешь восстановить её здоровье?
Полоз медленно поднялся на ноги и потянулся. Сплюнул травинку. И повернулся в строну Змеиной горки. А потом вскинул подбородок и отчётливо проговорил:
— Хозяйка сказала, что не хватит там моих сил… Только ты теперь — наше спасение. Алёнка вздрогнула.
Она просто не знала, что ответить… Кто же знал, что с Аринкой всё настолько плохо? Она судорожно подбирала слова, но мысли разбегались в стороны, и ни одна успокаивающая фраза в данном случае не годилась.
Впрочем, говорить ей всё равно не пришлось…
— Любимый…
Алёнка с Полозом резко обернулись в сторону дороги на глухой бабий голос.
Анисья стояла столбом и смотрела на мужчину, которого страстно любила всю свою жизнь, и которого уж не чаяла встретить…
Через пару мгновений она бросила прямо на дорогу грабли с косой и побежала к Полозу, не сводя с него глаз.
Алёнка вдруг подумала, что мать у Аринки совсем молодая, хотя и чуть-чуть полноватая, но здесь и не любят худых.
«Ей всего 36… Люське с Галькой из кредитного по 35. Так они частенько ходят по клубам, и всё время виснут на сайтах знакомств… Про Анисью бабы тоже говорят, что она молодится, до сих пор не наденет синего сарафана, вышивает одежду красным, будто молодка. И серьги носит девичьи — крупные, с огромными хризолитами».
Искомые серьги с камнями цвета первых берёзовых листочков блестели сейчас в ушах полевчанки, и вправду делая её более привлекательной.
— Миленький мой, пригожий, — гладила Анисья Полоза по лицу и прижималась к его широкому торсу.
Теперь пришла очередь Змея изображать истукан. Он прекрасно понял намерения любящей женщины, но не желал участвовать в этих жарких объятьях, и даже руки в стороны развёл. На лице его при этом читалась досада, что без сил он, а так бы ссыпался золотым песком и глубоко под землю просочился.
Наконец терпение мужчины иссякло. Он перехватил тонкие запястья заливающейся слезами бабы и отстранил её от себя.
— Анисья, угомонись ты уже… Никогда я тебя не любил. И не полюблю. Я с Ариной твоей крепко связан, понимаешь? — Полоз буквально пронзал женщину суровым взглядом.
Анисья всхлипнула и замерла.
А Апёнка вдруг осознала, что мать впервые за год услышала о судьбе своей дочери. «Сейчас она ему такую трёпку задаст за то, что дочку к себе уволок», — Алёнка в серьёз начала опасаться за жизнь очень нужного ей Змея. Но, как мать, она, безусловно, сочувствовала и Анисье.
Однако, вылетевшее из уст ошалевшей бабы, повергло Алёнку в шок…
— Брось её… Оставь. — Анисья рухнула на колени и обняла сапоги единственного существа, которого любила всем своим сердцем. — Она негодная. Не послушная… И никогда тебе так служить не сможет, как я…
Полоз попятился, растерявшись от такого поворота. А Анисья пошла прямо на коленях следом за ним, размазывая по пухлым щекам слёзы, и продолжала шептать:
— Не нужна тебе Аринка… Она молодая, найдёт ещё жениха… Брось её… Самым дорогим тебя заклинаю…
— Мама?..
Алёнка обернулась на звук нового голоса слабенького, почти детского.
Ситуация из странной за секунду превратилась в катастрофическую.
На краю поляны со стороны горки под руку с Варварой стояла бледная худая девушка. Видимо, Аринка. Белые губы её высохли до чешуек, а под глазами коричневели тёмные круги. И не смотря на парчовый сарафан, шёлковую белую рубашку и ленту, украшенную самоцветами, выглядела девушка жалко. А от душевного страдания, читавшегося на узком лице, у Алёнки самой на глазах выступили сочувственные слёзы.
— Анисья, совсем ты от горя ума лишилась, — строго обратилась к непутёвой матери Варвара.
Безумными глазами смотрела пристыженная женщина на тонкую фигурку в богатом убранстве, и вдруг замахав руками, заговорила, дыша часто-часто:
— Не дочь она мне больше… Сгинет пусть… Сгинь говорю! Нечистая сила! — Анисья перекрестилась, неловко поднялась на ноги, развернулась и скачками побежала прочь от клятой поляны, забыв напрочь про оставленные на дороге косу и грабли.
Аринка закрыла лицо синюшными руками и почти беззвучно зарыдала.
— Вышли, называется, свежим воздухом подышать, — угрюмо резюмировал Полоз, подошёл к Аринке и легко подхватил её на руки. — Спасибо тебе, Варвара, что присмотрела за моей женой. Впрочем, права ты была, всё зря. Алёна ваша упрямая, что ослица. — Полоз был зол.
Так ни с кем и не попрощавшись, он пошёл куда-то за Змеиную горку, нашептывая что-то ласковое на ушко своей исхудавшей избраннице.