Говоря о семейных спорах, Грегор много размышлял о затруднительном положении, связанном с будущим самого большого дома в стране.
Стеврон и другие Фреи, записавшиеся в Легион, довольно часто демонстрировали свою полезность. Какое бы задание они ни получали, они выполняли его добросовестно и представляли свой дом с честью, честностью и доблестью. Была вероятность, что они были просто избранными, но даже этого было достаточно, чтобы удовлетворить Грегора и других легионнеров.
Вскоре в ряды Легиона вступило еще больше Фреев. Несколько человек добровольно вступили в Ночной Дозор. Сир Тео Фрей даже занял вакантное место в Королевской гвардии Роберта после увольнения Джейме Ланнистера.
Грегор был поражен тем, как много хорошего могли сделать Фреи. Ему казалось, что он сильно недооценил их. По крайней мере, большинство из них. Но в отношении одного он был уверен, что все это время был прав.
Дом Фреев, возможно, и находился на пути к восстановлению своей чести, но его патриарху давно пора было уйти в отставку. Однако при всех своих многочисленных недостатках лорд Уолдер был единственным человеком, который поддерживал порядок в своем доме. Как только он испустит последний вздох, его потомки, скорее всего, будут сражаться и убивать друг друга за лордство Близнецов.
Если когда-то такая перспектива и обрадовала бы Грегора, то теперь он твердо решил ее предотвратить. Все, что ему нужно было сделать, это обеспечить сиру Стеврону достаточную поддержку, чтобы отвадить любых претендентов и поддержать его восхождение на пост лорда Переправы.
Как офицер Легиона без знамен, Стеврон уже имел достаточно поддержки. На самом деле, Грегор сомневался, что ему понадобится еще какая-то поддержка. Поскольку Легион подчинялся непосредственно Горе, который подчинялся непосредственно королю, сир Стеврон, по сути, пользовался поддержкой самого Роберта. Грегор сомневался, что кто-то из Фреев окажется настолько смелым, чтобы ослушаться воли короля.
Теперь, когда у Стеврона была вся необходимая поддержка, Грегор задумался о том, как он может помочь ему заменить своего отца-лорда. Он подумал о том, что Уолдеру уже исполнилось восемь лет. Никто не стал бы оспаривать внезапную смерть старика, но Грегор дал Эддарду Старку слово, что лорд Уолдер не будет убит. Кроме того, он знал, что Уолдер не будет настолько добр, чтобы в ближайшее время умереть самому.
Поэтому Грегор решил найти ненасильственный и тонкий способ отстранить лорда Уолдера от власти и поставить на его место Стеврона. Очевидно, что старый проныра не уйдет добровольно. Но и принудить его к этому было невозможно.
Сын мог стать преемником отца при жизни последнего только в том случае, если отец вступал в Ночной Дозор (как это сделал лорд Джеор) или если отец становился недееспособным.
Уолдер был слишком стар и слишком горд, чтобы принять черную одежду, но… было много способов, с помощью которых восьмидесятилетний мужчина мог быть признан непригодным для руководства своим домом. Грегор решил немного поразмыслить над этими способами. В любом случае, он не примет решения, пока не будет уверен в его успехе и безопасности.
Через несколько месяцев после того, как Грегор побывал на Стене, во рву Кейлин появился бард. Никто не мог точно сказать, кто этот бард и откуда он взялся. Он просто появился и предложил Грегору свои услуги.
Только Гора понял, что эти «услуги» не были его талантом владения арфой.
Грегор пригласил менестреля к себе в солярий под предлогом обсуждения с ним контракта.
Как только дверь в солярий была заперта, а территория признана безопасной, бард прекратил свое выступление. Именно тогда Григор Клиган и Манс Рейдер встретились лицом к лицу.
Конечно, Грегор сразу же разгадал маскировку Короля-за-Стеной. Но, опять же, фарс никогда не был рассчитан на то, чтобы одурачить Гору.
Манс признался, что отнесся к вызову Григора с большим скептицизмом. Насколько он знал, это могла быть просто ловушка, призванная заманить его на юг и заставить предстать перед судом короля Роберта. Никто не мог упрекнуть его в развитии этой теории.
Когда Григор спросил Манса, что в конечном итоге побудило его дать шанс на встречу, бывший дозорный заявил, что поскольку Григор пощадил пятерых его людей, он чувствует себя отчасти обязанным ему. Он также процитировал слова дома Клиганов из Рва Кейлин: Всех приветствуем. Он поспорил, что даже Вольный народ считается «всеми». Но больше всего его занимало содержание послания, которое передал ему Грегор. Упоминания Горы о Долгой ночи и Иных убедили Манса, что Григор не вводит его в заблуждение и не обманывает.
В любом случае, Грегор был доволен, что Король-за-Стеной решил выслушать его. Это ознаменовало завершение первого из многих шагов в долгом процессе привлечения Свободного народа на юг. Второй шаг обсуждался на этой встрече.
И снова Грегор подробно рассказал о своих «видениях» и о том, как одно из них предупредило его о Долгой ночи. Манс, казалось, поверил в эту историю почти без сомнений. Это было неудивительно, ведь он сам предсказал наступление Долгой ночи на основе уроков, почерпнутых из вечных сказок и мифов.
Манс не стал отрицать обвинения Григора в том, что он замышляет привести весь Вольный народ к югу от Стены. Если он не вернется с этой встречи, утверждал он, они все равно пойдут в поход без него. Только они будут менее организованы и более отчаянны. И терять им придется гораздо меньше.
Вскоре после этого Григор признался, что желал войны не больше, чем Манс. Как бы то ни было, он надеялся дать Вольному народу безопасность и защиту, которые были обеспечены всем вестеросцам, жившим к югу от Стены. Решение, к которому он стремился, предполагало наименьшее кровопролитие.
Именно тогда Григор заявил, что хочет установить дипломатические отношения со Свободным народом. В этом начинании его поддержали лорд Эддард Старк, лорд-командующий Джеор Мормонт и король Роберт Баратеон. Эти три человека разрешили Григору привезти одичалых на юг, но только при условии, что он сможет обеспечить их сосуществование с жителями Семи Королевств.
Грегор недвусмысленно разъяснил, что ожидает Свободный народ после переселения на юг. Во-первых, они не должны будут преклонять колени перед Робертом или любым другим человеком. Они не должны будут участвовать в конфликтах или спорах. Для тех, кто желал жить отдельно от общества, были выделены определенные участки земли. В идеале они могли бы жить в сотне миль от Дара. Тем, кто готов был жить рядом с «коленопреклоненными», предоставлялось достаточно жилья.
Независимо от того, куда они отправлялись, одичалые должны были соблюдать те же нормы, что и жители Семи Королевств. Они не могли воровать, насиловать или убивать. При желании они могли поступить на службу к лорду или рыцарю в обмен на золото, еду и кров. Грегор не стал бы протестовать, если бы они решили вступить в Легион. Он вообще приветствовал бы всех, кто приходил к нему.
Манс долго размышлял над предложением Грегора. Его впечатлило, что Гора предусмотрел практически все детали. Очевидно, он заботился о благополучии Свободного народа не меньше, чем сам Манс. Он также прекрасно понимал, к каким последствиям может привести оставление их к северу от Стены.
В конце концов, Король-за-Стеной решил принять предложение Григора Клигана.
Этот момент означал начало третьего этапа.
Поскольку к северу от Стены жило так много людей, и из-за восьмитысячелетнего соперничества между Вольным народом и Семью Королевствами Манс не стал бы сразу отправлять всех на юг. Грегор согласился с ним, что было бы разумнее и практичнее сначала отправить на юг небольшую группу избранных. Когда жители Семи Королевств привыкнут к их присутствию, можно будет отправлять более крупные и разнообразные группы одичалых.
В конце встречи Манс сказал Грегору, что отправится на север и соберет вождей кланов Вольного народа. Он расскажет им об договоренности с Горой. Можно было не сомневаться, что некоторые из них усомнятся в его правдоподобности. Некоторые усомнятся в мотивах Манса, что он вообще вел переговоры с «коленопреклоненным». Он был уверен, что большинство из них не будут обращать внимания на средства и сосредоточатся на цели.