Поэтому Джасперу всегда отводилось место на помосте. Тем не менее, он предпочел бы сидеть за столом. Почти все его самые близкие друзья сидели за столом. Единственным, кто делил часть помоста, был Рикард Клиган, а Рикард всегда находился на другом конце помоста.
Джаспер знал, что мог бы просто попросить посадить его поближе к Рикарду, а еще лучше, чтобы Джон и Самвел сидели рядом с ним на помосте. Но он не хотел показаться недовольным размещением лорда Григора. Он также не хотел заставлять Гору оказывать особые услуги. Поэтому он предпочел промолчать и не проронил ни слова жалобы по поводу рассадки.
По правде говоря, рассадка была не так уж плоха. Хотя Джаспер не мог вести приватные беседы со своими друзьями, по крайней мере, он мог вести с ними дружеские разговоры, сидя в другом конце зала. Часто эти разговоры заканчивались тем, что в них включались и другие люди в Большом зале.
В тот вечер у них состоялся один такой разговор.
Во время основного блюда Уиллас Тирелл поднял взгляд со своего места на столе и повернулся к правому концу помоста, где сидел Тирион Ланнистер. Он воскликнул:
— «Итак, милорд, насчет того напитка…»
Светловолосый карлик сосредоточил свое внимание на наследнике Хайгардена. Приподняв бровь, он спросил
— «Что пьете?»
— «Когда вы приехали сегодня, я спросил вас, почему вы и леди Эллин находитесь на Севере», — вспоминает Уиллас, — «Вы сказали, что расскажете мне об этом за чашкой вина».
Затем он поднял свой кубок из арборского золотого, подержал его в воздухе и прокомментировал:
— «Так получилось, что у меня теперь есть кубок. Как и у вас, собственно говоря».
А когда нет? Несмотря на свой рост, Тирион Ланнистер имел довольно сильную жажду выпить. Она была почти так же велика, как и его жажда знаний. Это весьма выгодно для него. В отличие от большинства любителей выпить, он знает, когда нужно остановиться. Сколько бы алкоголя он ни употреблял, дядя Тирион никогда не становился полностью опьяневшим. Насколько я знаю, во всяком случае.
— «Если позволите спросить, почему вам так интересно узнать о причине нашего пребывания на Севере?» — спросила тетя Эллин.
— «Я просто любопытства ради», — ответил Уиллас Тирелл. Он обвел взглядом стол и пробормотал: — «Никто никогда не приходит сюда без причины, даже если эта причина — что-то такое элементарное, как желание увидеть Легион без знамен во всей его красе».
Как ни странно, очень многие люди приехали в ров Кейлин именно по этой причине и ни по какой другой.
— «Не хочу проявить неуважение, но не это привело нас сюда», — прямо заявил Тирион Ланнистер.
Эллин Ланнистер кивнула в знак согласия и заметила:
— «Кроме того, поскольку слухи о возвращении Иных распространились по Семи Королевствам, я сомневаюсь, что кто-то решит отправиться так далеко на север, чтобы просто посмотреть на достопримечательности».
— «Именно так, миледи, — объявил Сэмвелл Тарли, сидя за столом внизу, — с тех пор как Ночной Дозор предупредил нас о засаде воинов в лесу с призраками, многие жители рва решили переселиться на юг. Еще до того, как мы получили это предупреждение, многие из них отправились на юг, готовясь к следующей зиме. Каждый день еще несколько человек уезжают или подумывают об отъезде».
— «Так близко к концу лета их нельзя винить», — признался Оберин Мартелл.
— «Как бы то ни было, большинство легионеров намерены остаться здесь и дождаться следующей зимы», — отметил Бринден Талли.
— «Это удача», — заметила Оленна Тирелл, — «После Ночного Дозора вы — вторая линия обороны Вестероса против Белых Ходоков».
— «То, что вы говорите, правда, миледи, — воспринял Дейси Мормонт, — но мы ежедневно молимся, чтобы Иные не одолели Дозор. Ночной Король и его армия не встретят другого грозного противника, пока не достигнут рва Кейлин, а Легион в состоянии защитить только перешеек и все, что к югу от него.»
— «Она совершенно права», — согласился дядя Тирион, — «Если Стена падет, падет и Север».
— «Однако возможность этого не отбила у вас желания посетить его, дядя», — заметил Джаспер Баратеон.
При этих словах большинство присутствующих повернуло головы в сторону принца. Некоторые из них были поглощены ужином и даже не прислушивались к диалогу. Почему только я один привлекаю внимание целой комнаты, когда он говорит? На самом деле, он уже знал, почему. Дело было не в том, что Джасперу всегда есть что сказать интересного. А потому, что однажды его слово будет считаться законом.