И вот когда однажды я сидела на лампе и смотрела, как девчонка от скуки зевает, она увидела меня и принялась кричать, чтобы подали ей золотую мушку. Но я улетела и так хорошо спряталась, что меня так и не нашли. С той поры она не переставала мучить всех вокруг и доводить, требуя золотую мушку. Ей принесли муху, покрытую золотым порошком, но она тут же поняла, что это не я. Отчеканили ей мушку из чистого золота, которая раскачивалась на резинке, и казалось, она летает, как настоящая, но девчонка и ее бросила на пол и со злостью растоптала. Я не могла вечно прятаться, чувствуя голод, и села на яблоко как раз в ту минуту, когда девчонка его схватила. Тут она снова разоралась и подняла весь, дворец на ноги, требуя поймать меня. Я испугалась и без памяти, как сумасшедшая носилась из угла в угол, пока счастливым потоком воздуха меня не вынесло за двери, когда их открывал перепуганный угольный барон. Нет, мне не хочется вернуться в этот мир. Я теперь не любопытна.
Этот длинный рассказ не продолжался и трех секунд. Людвик только и успел, что открыть двери и выйти из больницы.
Но едва он хотел двери закрыть, как заметил, что с ним случилась внезапная перемена, он не мог уже дотянуться до дверной ручки. Рука его оказалась в руке незнакомца, закрывшего за ним дверь. Он взглянул снизу вверх на незнакомца и увидел, что с другой стороны незнакомец держит за руку Елушку.
— Господин, — сказали дети в один голос, — спасибо вам, что вы показали нам мир.
— А что же вы увидели? — с улыбкой спросил незнакомец. — И что узнали? Какое самое большое из человеческих желаний?
— Вода, — сказал Людвик.
— Золотая мушка, — сказала Елушка.
— Я побывал у бедняков, — продолжал Людвик. — У них была только их жизнь, и они мечтали о воде.
— А я побывала в мире богатых. У них было все, и они еще мечтали о золотой мушке.
Незнакомец обнял обоих ребятишек, посадил каждого на руку и гигантскими шагами кинулся вперед с такой скоростью, что замелькало все вокруг. Когда он остановился, ребята вновь сидели на той же скамейке, с которой они впервые увидели его, и дрожали от возбуждения.
Незнакомец сделал шаг к окну, словно желая исчезнуть так же, как появился, но Людвик остановил его вопросом:
— А как вас звать, господин?
От незнакомца осталась уже только тень, но голос его прозвучал отчетливо:
— Зовут меня жизнь…
