— В трубу, говоришь, увидел? — грозно переспросил Армэль.
— Ваше Величество, ежели я что-то не так сказал…
— Да нет, сказал-то ты все правильно, как есть. Только увидеть такое дано не каждому. Далеко не каждому… Ладно, боец, иди на свой пост! Поговорили и будет!
— Откуда он вообще взялся, этот Снежок? — спросил Армэль капитана стражи, когда они остались одни.
— Ниоткуда, — брякнул в ответ Жорес и тут же почтительно добавил, — сир.
— Что это за ответ такой — «ниоткуда»?! Ты не забывай, мы хоть и вместе росли, но субординация должна быть! Знаешь, что мой отец с тобой сделал бы за такую дерзость?
— Так ведь правда ж ниоткуда, сир! Я наводил справки, когда принимал его на службу. Нет у него ни родителей, ни родных. Подкинули на порог таверны «Хек и солод» ещё котёнком новорождённым, без записки и личных вещей. Жаклин его себе взяла да и воспитала — Снежок у неё на посылках был, с младых ногтей. Пыталась его счетоводству обучить, да всё без толку. Не разумеет иль не хочет. Так она, странная такая: нет чтобы выпороть, как следует, чтоб понятливей был… Говорит, мол, заставлять не буду, у каждого своя склонность есть. Главное её найти, иначе мучиться будет не на своём месте. Мне бы так родитель сказал в своё время, — Жорес горько усмехнулся. — И нашла ведь! Заметила, как он на рыбу засматривается. Лодочку ему купила маленькую и снасти, он и ловил потом в дальнем озере, прям прирождённый рыбак. Иные говорили даже, что он рыб заговаривал: «Иди-ка ко мне на крючок», — так хорошо дело спорилось. Да и Жаклин прибыток. Она ту рыбку жарила да к столу подавала. А как тот Снежок поспел в службу — не стал бегать от призыва. Сам явился ко мне в прошлом месяце. Говорит, мол, служить мне пора, вот я и пришёл.
— Какие дела творятся! И ведь именно ему я дал взглянуть в заговорённую трубу, а он, значит, в ней волшбу видит. Иным для этого не один месяц учиться надо. Знаешь, сколько меня мой старик за уши таскал, пока я хоть чему-то научился у колдунов? Говорил, мол, должен знать и точка, а то будут тебя эти обманщики за нос водить, за простенькое заклятье просить втридорога. И ещё много всякого заставлял, мол, правителям без этого никак. И что, думаешь, спросил меня хоть раз, хочу я править или нет? — Армэль приуныл. — Вот почему меня к Жаклин не подкинули?
Жаклин, о которой они говорили, была пухленькая кошечка с лоснящейся кремовой шёрсткой. Как уже было сказано выше, она держала таверну «Хек и солод» в крепости, попавшей сейчас в осаду. Раньше трактиров было больше, но их хозяева разорились, и долго ещё обвиняли красавицу в недобросовестной конкуренции, пусть цены в её таверне и были выше остальных. Местные коты по достоинству оценили тот факт, что после её стряпни никто не травился. В других едальнях это было обычным делом. Жаклин, единственная из трактирщиков, имела пунктик на чистоте. Долгое время она пыталась втолковать всем, что большинство болезней возникает из-за несоблюдения простых правил гигиены. Кончилось это лишь тем, что её за глаза нарекли ведуньей, а то и похуже.
Правда, три года назад она получила официальный статус лекаря. Это произошло после того, как её предшественник, искавший эликсир вечной жизни все отпущенные ему триста лет, упал в пропасть в попытке добыть легендарный чёрный лотос. Вскорости к таверне направилась целая делегация во главе с самим Графом Армэлем. Он лично прибил кадуцей на дверь, несмотря на возражения хозяйки: та уже разочаровалась в сознательности сограждан. В итоге было принято половинчатое решение. Ранние часы постановили сделать приёмными, а после обеда, как и прежде, наливать страждущим. Меню сильно сократили, оставив только рыбу — улов Снежка. Так название таверны стало соответствовать содержанию.
К слову, Снежок был не единственным, кто мог назвать трактирщицу своим ангелом-хранителем. Именно она нашла юного Механика, тяжело раненного во время вероломного нападения ящеров. Жаклин не осмелилась выхаживать его в одиночку, но знала того, кто мог бы помочь. Ни для кого не было секретом, что Граф Армэль раньше хаживал к матери Механика, весёлой вдовушке-рыбачке, погибшей во время той страшной резни. Жаклин пошла на отчаянный шаг. Набравшись смелости, она пришла к молодому правителю и напомнила о сироте, так нуждавшемся в помощи. Армэль не давал спать придворным колдунам и тогдашнему лекарю, пока они не поставили юнца на ноги, а после взял его к себе на службу.
Котейка
Москва, р-н Новогиреево.
— Слушай, а может, нафиг уроки? Пробьём? — предложил Нарик.
Нарик, в миру́ — Антон Назаров, получил свою кличку за особый «фирменный» взгляд. Фетисовская мать называла это «взором с поволокой», менее романтичные одноклассники — «глазами торчка». Одноклассники сторонились Нарика, считая его странным из-за его огромной приёмной семьи и кучи братьев любых возрастов и даже национальностей. Однако, по мнению Фетисова, Нарик был вполне нормален. Он был одним из тех немногих, с кем Фетисов чувствовал себя «в своей тарелке».