Шеель замолчал, забыв, казалось, о затронутой Кепке щекотливой теме.
– Ты встретишься с Координатором, Хорст. Он тоже полезет в горы. А сейчас позови сюда Фитца, Крамера, Вестервалле и Майера. Тебе предстоит нелегкая задача – ты возьмешь на себя покупку снаряжения. Пойдут девять человек. Из них опытных альпинистов – только ты да я. Правда, Вальтер когда-то баловался в Гиндукуше. Поэтому нам необходим хотя бы еще один альпинист со стороны, желательно – скалолаз. Подбором кандидатуры я займусь лично. Йохан и Вестервалле будут отрабатывать варианты отхода с вице-премьером. Наверное, это будет граница с Китаем.
Йохан Фитц всегда избегал смотреть в глаза собеседнику, даже если этим собеседником был турок. Йохан, состоявший когда-то инструктором в курдской группировке, совершал удачные набеги на военные базы турок с иракской территории. В отряде Шееля он – третий год. Сейчас Йохан, разглядывая свои широкие ладони, обстоятельно отвечает на вопросы командира.
– Почти все мусульмане Непала живут в тераях. Их осталось не больше полумиллиона. Среди них есть настоящие саиды, потомки семьи пророка Мухаммеда.
– Они помогут нам?
– Помощи следует искать в Катманду, у мусульман-кашмири – они считают себя выше других мусульман. Чем-то напоминают евреев. У многих собственные магазины и рестораны. За деньги они помогут.
– Хорошо, Йохан. Отправляйся в Катманду и осторожно – очень осторожно! – начинай переговоры. Когда мы возьмем Кроужека, у нас не должно возникнуть помех при переходе китайской границы. С тобой отправится Мартин. У вас – как минимум месяц.
– Наверное, нам следует завербовать людей, которые проводят отряд до Гхунзу.
– Об этом я и хотел сказать тебе. Только бы шерпы не обиделись за носильщиков со стороны. Но я знаю слабые стороны аборигенов: за небольшие деньги они с удовольствием останутся в своих хижинах.
Сделав паузу, Шеель продолжил:
– Кроужека не удастся взять сразу же возле Гхунзу или у подножья горы. Во-первых, помешает не столько личная охрана вице-премьера, сколько непальский спецотряд. Да и шума не избежать. В отличие от нас, телохранители не пользуются оружием с глушителем, а перестрелки нам не миновать. Поэтому основная часть операции пройдет вдалеке от базового лагеря. Во-вторых, русские. Наверняка они разобьют свой базовый лагерь по соседству с чешским. Я думал об этом. Именно русские нам помогут, они – наша козырная карта.
Кепке, слушая командира, неодобрительно качал головой. Шеель найдет множество доводов, чтобы провести завершающую стадию теракта как можно выше. Скажи он сейчас, что намерен взять Кроужека на самой вершине Кангбахена, Кепке нисколько не удивится. Его самого прельщала перспектива взойти на одну из самых неприступных вершин Гималаев, но уж очень резко она контрастировала с их подлинной миссией. С одной стороны – горы: величественные, гордые, до безумия красивые; с другой – деньги, не подкрепленные никакой идеей.
Хорст Кепке был вторым и последним альпинистом в отряде. Он еще помнил то трепетное состояние, которое посетило его, когда он стоял на вершине Монте-Розы. Ему казалось тогда, что он проник в некую тайну, которую уже вдыхал вместе с морозным воздухом Альп, но еще не понимал ее смысла. Что-то божественное витало тогда над ним, будто он примерял ореол всевышнего, ставшего милосердным и уступившим на время свое могущество и силу молодому немцу. Да, пожалуй, Хорст Кепке чувствовал тогда себя богом!
Спустя годы, когда притупились ощущения адских усилий, когда перестали сниться обезображенные трупы турок, Кепке стало казаться, что это не сам он взобрался на гору, а перенес его туда дьявол, чтобы показать мир с головокружительной высоты; но мысль, что он неосознанно сравнил себя с Иисусом Христом, теперь его не посещала. Хорст был одним из многих, кому искуситель показывал это, грозя пальцем одной руки, а другой – указывая себе за спину, где громоздились одна, две… пять… бесчисленное множество еще более высоких и неприступных гор. И непонятно было Кепке: эта болезненная страсть к горам – от всевышнего или от дьявола.
Сейчас Хорст уже не чувствовал прежней любви к горам, но соблазн остался. Правда, ничем не подкрепленный. Теперь появился вполне реальный повод. Бывший альпинист все чаще стал мечтательно вздыхать. Но… уже без прежнего задора.
2
Мирослав Кроужек смотрел в окно. За ним проплывали серые облака, а перед глазами вице-премьера стояла величественная Жанну – пожалуй, самая прекрасная из горных вершин Гималаев. Кроужек видел ее как наяву. Будто перенесся на двадцать лет назад, снова оказавшись в северо-восточном Непале, в массиве третьей вершины мира Канченджанги.
Он с трудом оторвал взгляд от окна и со вздохом заштриховал намеченный на чистом листе бумаги маршрут. Ничего не получалось. Слишком долго. Если бы не его высокий пост и дефицит времени, он бы снова вместе со своими друзьями из чешского Горного клуба проделал сумасшедший путь на машинах по невыносимым дорогам Турции, Ирана, Ирака, Афганистана, Пакистана, Индии.
У него скоро юбилей. Он долго думал, как лучше справить круглую дату. Идею подал Петр Миклошко, один из пресс-секретарей МИДа Чехии, с которым они не прерывали дружеских отношений на протяжении вот уже почти тридцати лет.
– Слушай, старик, – сказал ему Петр. – Не пойму, чего ты мучаешься. – И произнес это трудно выговариваемое слово: – Кангбахен.
С этого мгновенья Мирославу Кроужеку вдруг все стало просто и понятно. Мучивший его вопрос разрешился сам собой. Конечно, Кангбахен! Горы, оползни, обвалы, миллиарды тонн снега… и ледяное шампанское за его здравие! Это даже не море, мысль о котором последнее время будоражила воображение вице-премьера, не гигантские волны, которые вызывали у высокопоставленного чиновника сильнейшие приступы морской болезни.
После разговора с Петром Миклошко Кроужек вызвал к себе начальника личной охраны.
В кабинет вошел ровесник премьера – мужчина с редкими волосами, острым и внимательным взглядом.
Кроужек предложил ему сесть.
– Скажи мне, Ян, как делать искусственное дыхание? Чувствую, после моих слов ты упадешь в обморок.
Ян Новак и бровью не повел. Казалось, он не заметил или не понял иронии шефа. Но шеф задал вопрос, и ему пришлось отвечать:
– Обычно используют метод искусственного дыхания, называемый «рот в рот». При остановке сердца используют метод…
Кроужек громко рассмеялся, жестом руки останавливая Новака.
– Я в шоке от твоих медицинских познаний! Но больше всего я потрясен твоей прямолинейностью. Ты неповторимый человек! Нет, ты просто уникален! И у меня есть для тебя такая же уникальная новость: через два месяца мы отправимся в Гималаи. Свобода, никакой цивилизации, никаких сотовых телефонов!
Новак не упал в обморок, но подумал, что чертовски устал. Горы – далекие и незнакомые (не Татры, даже не Альпы, а Гималаи) – вдруг придвинулись вплотную, и ему стало тяжело. Его шеф редко шутил. Через несколько секунд Новак понял, что давит на него не призрачный массив гор, а не менее громоздкая, внезапно свалившаяся на него работа.
Он вяло слушал Кроужека, пропустив мимо ушей, что хлопоты по снаряжению экспедиции возьмет на себя Петр Миклошко.
– Что с тобой? – спросил Кроужек. – Тебе плохо?
– Отчего же? Мне очень даже хорошо.
– Тогда не теряй времени и связывайся с Миклошко.
– С кем?
– Господи! Да ты не слушал меня! С Петром Миклошко из пресс-службы МИДа.
…Да, ничего не получалось. Мирослав согнал оцепенение. К подножью горы его доставят чуть ли не на руках. Но дальше… Вице-премьер нахмурился. На какую высоту он сможет подняться? Наверное, все будет зависеть от условий, включая и погодные. В конфиденциальной телеграмме от короля Непала говорилось, что группа Кроужека может взойти на вершину Кангбахена до начала муссонов. А в личном телефонном разговоре были определены более или менее точные сроки: с 10 до 20 апреля. И, наконец, вчера Кроужек определился точно: в Гхунзу он прибудет 15 апреля.