В комнате для персонала наверху Дейв показала мне мешок с чистым бельем. Рубашки были свежевыстиранные, но неглаженые. Я попросил дать мне 15-дюймовый воротничок, она дала мне 16,5-дюймовый, объяснив, что потом будет жарко и я вспотею. Я сказал, что буду ждать этого момента. Она поощрила меня улыбкой и помогла застегнуть пуговку.
Сэм выбрала для меня прицепную бабочку и ввиду отсутствия зеркала вызвалась надеть ее на меня. Она сказала, что такая разновидность бабочки безопаснее, чем настоящие или на резинке (в пабе был широкий выбор), если кому-то вздумается схватить за нее.
— Выходит, веселье может перехлестнуть через край? — спросил я.
— Случается, — ответила Сэм.
— Обычное дело, — ответила Дейв.
Они прикрепили бабочки друг другу.
— Но вы ведь меня в обиду не дадите? — Я подарил им полнозубую улыбку. Мой дантист поработал на славу.
Дейв качнула короткой светлой гривкой:
— А мы надеялись, что это ты прикроешь нас с тыла.
Я задумался.
— Значит, посетители иногда ведут себя агрессивно?
— Некоторые из них, можно подумать, никогда сырого мяса не видели.
Обе захихикали.
Наверное, мое недоумение отразилось на лице. Дейв потрепала меня по щеке:
— Не волнуйся. Мы верим, что ты не подкачаешь, Рой. Тебя же Рой зовут?
— Рой. При чем тут не подкачаешь? С какой радости…
— Разве Эприл тебе не сказала? — удивилась она. — Во вторник — вечер лесбиянок.
— Нет, скорее всего, забыла.
Бар начал наполняться под резкие тяжелые звуки L7 — женской группы из Калифорнии. Подпевать им в стиле караоке желающих не находилось. Диск-жокея, менявшего записи, тоже нигде не было видно. Он установил аппаратуру, зарядил пленку и дал деру.
— Тебе придется ходить собирать грязные бокалы и пепельницы, — наставляла меня Сэм.
— Тебе не страшно, — встряла Дейв. — У тебя в штанах есть кое-что.
— Осади, сестренка, — предупредила Сэм. Потом повернулась ко мне: — Эприл не разрешает нам дерзить посетителям, так что не груби, как бы тебя ни задевали.
Я окинул взглядом алкоголь у задней стенки бара, цены были проставлены на маленьких белых наклейках размером с почтовую марку. Внизу находились четыре холодильных шкафа с застекленными дверцами, набитые импортным пивом и откупоренными бутылками белого вина.
— Лучше всего продается не разливное, а бутылочное пиво, — бросила Сэм на ходу. — Некоторые ванильные лесбы заказывают белую шипучку, КВ постарше, случается, позже налегают на крепкие напитки.
— КВ? — спросил я.
Она подтолкнула ко мне лимон, фруктовый нож и блюдце.
— «Кобловые воспиталки». Порежь лимон.
Я отметил про себя, что эту шутку можно вставить в ирландский анекдот Данкана.
— А как насчет?..
— Клиентка с твоего края, — прошипела Дейв.
У дальнего конца стойки нервно попыхивала сигаретой женщина. В ее здоровенной мешковатой вязаной кофте запросто поместилась бы небольшая семья. В остальном она выглядела совершенно нормальной.
Я подошел и посмотрел вопросительно, как делают все бармены, решив, что для начала лучше помалкивать.
— «Саузерн комфорт» и «Малибу», пожалуйста, — вежливо попросила она.
— Лед? Лимон? — рискнул я.
— И то и другое. Спасибо. — Она создала перед собой небольшую дымовую завесу.
Я перешел в перископный режим, лихо, как мне показалось, приготовил коктейли и широким жестом поставил их перед ней.
— С вас…
Но сумму сосчитать так и не успел.
— Нет! Нет!
Она побледнела так, что это было видно даже в бликах цветомузыки. Сделав мощную затяжку, она дунула в меня дымом и затрясла головой. Потом, повторив еще раз «нет! нет! нет!», развернулась на каблуках и ушла.
Я ощутил присутствие Сэм рядом.
— Что такое? Что я сделал не так?
Сэм придвинула к себе коктейли.
— В один бокал, идиот.
Она вылила «Малибу» в «Саузерн комфорт» и унесла пустой бокал. Кто-то попросил пинту светлого, и я повернулся к холодильнику, мысленно обещая не спрашивать, подавать им пиво с клубничкой или без. Когда я поднял глаза, бокал на краю стойки был пуст, а рядом лежала горка правильно отсчитанных монет.