Встречаясь на Привозе, одесские «дамы» закатывают глаза и шепотом делятся «подробностями», сыплют въевшимися в мозг словами: Сортировочная, Березовка, дети, костры…
Подробности действительно ужасны. Они потрясли даже Пыньтю, который все еще надеется, что однажды он сможет стать «настоящим» городским головой Одессы и войдет в историю.
Пыньтя пытается как-то «уменьшить» кошмар, который происходит в «его» городе, и пишет письмо губернатору Транснистрии Алексяну:
«Ваше превосходительство! Я Вас информировал, как устно, так и письменно, что эвакуация евреев несправедлива и бесчеловечна. Осуществление эвакуации в данное время – посреди зимы – делает ее абсолютно варварской…
Еврейское население не представляет опасности для Одессы, даже наоборот, евреи начали работать по благоустройству города. Никто из них не думает о подпольной деятельности или восстаниях…
Поскольку эта эвакуация уже свершившийся факт, делаю последнюю попытку спасти то, что можно еще спасти…»
Пыньтя просит Алексяну разрешить освободить от депортации три категории евреев: ремесленников, преподавателей университета и так называемых караимов.
Алексяну разрешил. Но исключительно караимов и только 1000 семей по специально составленному списку.
Между тем депортация в эти последние дни стала идти с перебоями. Словно сама природа хочет спасти людей – снегопады усилились, и снежные заносы мешают движению поездов.
ИЗ РАПОРТА ПРЕТОРСКОЙ СЛУЖБЫ
Одесса, 25 января 1942г.
*Транспортировка жидов в Березовку не производится из-за снежных заносов.
*Арестован жид Браубер Арсений, в возрасте 60 лет. За 15 минут до того, как его должны были взять на допрос, он повесился на ремне. Случай произошел в 9-м отделении полиции, которое проводит следствие.
*Продолжается охота на жидов в городе и интернирование их в гетто.
Военный претор, полковник М. Никулеску-Кока.
«Гулять» в гетто
Прошло уже две недели с того черного дня, когда Нору с ребенком выгнали в гетто. Тася тогда, конечно, не знала всего того, что мы знаем сегодня, не знала, что Норы давно уже нет в живых, что вместе с маленьким Эриком она замерзла в садике на Преображенской. Тася была уверена, что Нора находится на Слободке и очень волновалась, что нет от нее вестей.
Между тем, почти ежедневно Эмилька приносила с Привоза «новости». В городе говорили, что румыны якобы решили «расформировать гетто» и всех находящихся там евреев колоннами гонят в Березовку.
Услышав о Березовке, Тася испугалась и приняла решение отправиться в гетто и вытащить оттуда Нору с ребенком и привести их в развалку к Эмильке.
Эмилька, на удивление, поддержала эту безумную затею. Хотя, конечно, понимала, что появление в развалке Норы с ребенком, а может быть, и старухи Иды, увеличит опасность провала.
А вот Изя как раз был категорически против. Он считал, что Тася не только не сможет вытащить мать и сестру из гетто, но и сама оттуда не вырвется.
Но Тася была непреклонна: она пойдет в это гетто и даже Ролли с собой возьмет.
Обвязанная огромным Эмилькиным платком, Ролли поможет ей сойти за крестьянку.
Осталось уговорить Ролли, и Тася стала ей врать, что они идут на Слободку «гулять», что там они встретят Нору и Эрика, будут играть в снежки и слепят огромную снежную бабу.
Услышав о снежной бабе, Ролли милостиво согласилась, и ранним утром 25 января 1942 года отправилась с Тасей в гетто на Слободку.
По странной случайности, это было в тот самый день, когда из-за снежных заносов «Поезд-Гроб» в Березовку не шел и депортация евреев не проводилась.
Иначе жандармы наверняка загнали бы эту «крестьянку» в очередной конвой и отправили в Березовку.
Так что на сей раз им просто повезло. Не найдя, естественно, своих родных в гетто, они сумели все-таки оттуда выбраться и остались живы.
О том, что видела Тася на Слободке, она никогда не рассказывала. А то, что запало в детскую память Ролли, существенно отличается от того, что там в действительности происходило.
От Ролли: Кащей Бессмертный
Папа очень и очень сердился, но мы с Тасей все равно пошли гулять в гетто.