— Лучше тебе не знать, — пробормотал Маерс таким испуганным голосом, что Фрэнк все-таки решил смириться.
Когда через пару часов они, наконец, закончили, все пальцы Фрэнка были исколоты, разорваны в кровь. Кроме того, ледяной, промозглый ветер заставил вспомнить про его слабые лёгкие. Он начал кашлять, потекло из носа. Безнадёжная ситуация рождала глухую безысходность и отчаянье.
Судно, стуча стареньким дизелем, прошло мимо высоких скал, заросших кустарником, низкими деревьями. Всем «рыбакам» приказали встать на корме и вымётывать ярус. «Хребтину» — длинный канат, с прикреплёнными к ним поводцами и крючками сбрасывали в море. Фрэнк больно изрезал руки проволокой, истыкал жалом крючков, у него ломило спину, адски раскалывалась голова, в глазах плыли разноцветные круги. Когда весь ярус оказался в воде, поблескивая буйками, Фрэнк спустился в трюм, устало опустился на деревянную скамейку, рядом с иллюминатором, и закрыл глаза.
— Хэнк, не раскисай, — послышался рядом голос Маерса. — Поначалу всегда трудно, потом привыкнешь.
— Скай, к чему я должен привыкать? — раздражённо поинтересовался Фрэнк, злобно взглянув на него. — К беспределу? Меня похитили, заставляют заниматься черти чем, как раба!
— Если не можешь изменить, надо привыкнуть, — философски изрёк Маерс. — Сбежать отсюда нельзя никаким способом.
— Почему? Угнать к черту эту рухлядь, пришвартоваться к острову. Здесь всего семь охранников, а нас двенадцать человек. Ну, плюс боцман, капитан.
— У нас ни оружия, ни карты, — бросил Скай. — И вообще, лучше даже об этом не заикайся. Иначе тебя через такое пропустят, что пытки Инквизиции покажутся развлечением.
— Ну, положим, карта у меня есть, и координаты, — сказал Фрэнк, не обращая внимания на желание Маерса запугать его. — Оружия нет, но его можно заполучить.
— Хэнк, из оружия надо стрелять уметь. Я, к примеру, никогда не умел. Да и зрение у меня, я в слона не попаду в ярде от него, — произнёс грустно Скай. — Не хочу даже рисковать. Ладно, пошли, Хэнк. Обед.
С трудом распрямив натруженную спину, Фрэнк поднялся, ощущая, как невыносимо болит поясница. Рядом с камбузом располагалось нечто, похожее на столовую с длинным столом из необструганных досок. Фрэнк взял свою порцию баланды, устало уселся на скамейку и поставил перед собой. Отвратительный запах не вызывал малейшего аппетита.
— Не нравится? — спросил Маерс, сев рядом, взял ложку и быстро начал есть. — Другого не будет.
— А купить другую жратву здесь никак нельзя? — поинтересовался Фрэнк.
Маерс с удивлением воззрился на него и пробормотал:
— Нет, конечно. Нам же денег не дают.
— Великолепно, — проронил Фрэнк язвительно. — Даже в тюрьме преступники получают деньги за свою работу. А здесь рабство настоящее.
— Хэнк, не возмущайся. Другого нет и не будет.
Мерзкое месиво в глотку не лезло. Фрэнк поморщился, прожевал, пытаясь проглотить. Поковырял в миске, отложил ложку и встал.
— Я доем? Не возражаешь? — спросил Маерс деловито.
Фрэнк кивнул и отправился в трюм. «Броситься в воду и попытаться доплыть до острова?» — подумал он. «Вдруг удастся?». Но тут же отогнал эту мысль. Его тут же пристрелят охранники. И он никуда не доберётся. Он опять уселся на скамейку и, закрыв глаза, провалился в дрёму, несмотря на боль в истерзанных руках, простуженных лёгких и ломоте в пояснице. Через пару часов его разбудил Маерс и вместе с ним на палубу, чтобы выбирать ярус.
С помощью ворота траловая дуга была вытащена и укладывалась в бухты по правому бору, а его товарищи по несчастью стоят на корме, и выбирали улов, складывая в ящики. Он подошёл к толпе и неловко начал снимать с крючков пойманного тунца. Через пару часов израненные пальцы, покрытые кровавыми волдырями, стали невыносимо ныть. Ярус, наматывающийся на барабан, казался бесконечным. Фрэнку уже пару раз порывался все бросить, пусть его изобьют до полусмерти, или убьют.
Уже стемнело, голодный желудок подвело, головная боль стала невыносимой. Когда последний ярус уложили в бухту, Фрэнк без сил опустился рядом и закрыл глаза. Он услышал с радостью, как завели движок, и судно отправилось в обратный путь, домой. Фрэнк сходил вниз по сходням, качаясь, будто пьяный, глаза ничего не видели, ноги с трудом находили опору. Их привели также строем в коридор, но почему-то не повели в казарму.
— Куда это нас? — спросил Фрэнк Маерса.
— Рыбу перерабатывать, — ответил тот. — На рыбозавод.
Фрэнк с таким изумлением взглянул на него, что казалось, тот сказал, что сейчас наступит конец света. «Ну, там я точно отдам концы», — подумал Фрэнк с каким-то странным злорадством. Он увидел длинное помещение без окон, где посредине находилась серая лента конвейера, а по стенам, по которым бежали струйки грязной воды, располагались длинные, дубовые столы.