«Тяни на Чо-пан!» – кричит Раскоряка. Никто не тянет. «Тяни на Чо-пан!» – опять командует Раскоряка, и опять ничего. Тогда он просовывает голову под брезент и видит, что слон стоит на месте. Бригадир показывает на него пальцем и орет: «Эй, проснитесь и тяните!» Ансель делает знак погонщику, слон начинает тянуть. «Придержи Чо-пан!» – командует Раскоряка, но брезент все ползет вверх.
Ну вот, тент затянули футов на тридцать. Раскоряка бежит к третьему шесту, приказывает погонщику остановиться и поворачивается к Анселю. «Ты что, оглох? Я же сказал придержать! Где Жирный?»
«Там», – показывает Ансель.
Раскоряка подходит и дает Жирному хорошего пинка.
«Двигай к казначею, Жирный, и получи расчет». Потом он зовет Синего Пита и ставит на место Анселя.
«А мне что делать?» – спрашивает парень. Раскоряка смотрит на него, чешет подбородок и говорит: «Сейчас мы будем ставить боковые шесты, а они у нас не того размера. Иди найди Косоглазого Майка и возьми у него растяжку для шеста». Ансель убегает, а Раскоряка качает головой и снова принимается за дело.
Ну, вот… Косоглазый Майк посылает Анселя к Зверю, тот – в грузовой фургон, оттуда его отправляют к завхозу. По-моему, Ансель все-таки понял, что если он что и растянет, то только собственные ноги.
Да, мы уже поставили примерно половину шестов, как вдруг появляется Ансель. На тракторе. И тянет за собой платформу.
На платформе здоровенный ящик с надписью «Растяжка для шеста». Раскоряка подходит к трактору, Ансель вылезает из кабины и говорит: «Ну вот, Раскоряка, то, что надо. Едва нашел».
Бригадир хмурится, потом подходит к ящику. Оттуда вдруг доносятся вой, визг, и ящик начинает раскачиваться. Из ящика появляется громадная волосатая рука. На каждом пальце коготь размером с нож. Она шарит вокруг, потом исчезает внутри. Раскоряка поворачивается к Анселю и говорит: «Что это?»
«Это и есть ваша растяжка для шеста. Открывайте и увидите, что шест растянут как надо».
Ну, Раскоряка постукивает ногой по земле, складывает руки на груди, сердито смотрит на парня и говорит: «Что ж, хорошая работа, только… похоже, у нас все шесты нужной длины. Верни ее на место».
Ансель прыгает в трактор и уезжает. С тех пор его и зовут «Растяжка». Сходи как-нибудь в зверинец, и тебе покажут то четырехтонное чудище с когтями, которое мы прихватили на планете Хессиф. Тварь оказалась слишком злобная, пришлось от нее избавиться. И как только Растяжке удалось сунуть ее в тот ящик?
2 мая 2144 г.
Сегодня мы закончили выступления в Вортнагге, загрузились и отбыли на корабле к следующей цели. Это четвертая планета в системе Гурав, называется она Уоллаби. Хозяин отправил меня с последним шаттлом, чтобы я мог понаблюдать за всем процессом. Должен признаться, всего я так и не увидел. Я спокойно сидел, думая, что досмотрю представление до конца, но не тут-то было. Еще половина зрителей не вышли из главного шатра, как рабочие повалили внутрь.
Меня выгнали на улицу вместе со всеми, а когда я вышел, то с изумлением обнаружил, что многих палаток, включая зверинец, уже нет. Я вернулся в главный шатер. Зрители ушли, и около трехсот рабочих снимали внутреннее оборудование. Складывающиеся платформы, на которых сидели зрители, загружались в поджидающие фургоны, сцены разбирали и тоже грузили в фургоны. Электрики отключили свет и снимали прожектора и стойки. Погонщики гнали слонов к шестам, поддерживающим середину купола. Стало темно, и я поспешил наружу, не испытывая желания оказаться растоптанным.
Я был недалеко от того места, где находился главный вход, когда отъехали последние фургоны и ушли слоны. Бригадир скомандовал: «Отпускай!» Меня ударила воздушная волна, разнесшая по сторонам смешавшиеся воедино запахи цирка, и купол рухнул, чуть не придавив шестерых рабочих, выскочивших из-под падающего брезента в последнее мгновение. Еще не улеглась пыль, как десятки человек прыгнули на тент и принялись развязывать веревки, соединявшие секции. Не прошло и минуты, как их скатали и уложили в отдельные фургоны. Потом сняли шесть центральных шестов, а бесчисленные штыри и распорки просто сгребли тракторами и тоже погрузили в фургоны.
Город внезапно исчез. Я стоял на опустевшей площадке, а ветерок разносил клочки бумаги. Кто-то положил руку мне на плечо. Я повернулся и увидел незнакомое морщинистое черное лицо.
– Для вас это, наверное, в первый раз?
Я кивнул:
– Никогда не видел ничего подобного и…
Незнакомец поднял руку и показал на отъезжающие фургоны.
– Вам лучше поторопиться. Шаттлы улетят минут через двадцать.
– А вы?
Он покачал головой:
– Я Тик-Тик, человек, который не спит. Мне нужно остаться, чтобы убрать здесь все и убедиться, что город не имеет претензий к цирку.
Я посмотрел на фургоны.
– Но как вы попадете на корабль?
– Я и не попаду. Доберусь до следующей стоянки отдельно. Девять лет я с мистером Джоном и ни разу не видел представления целиком.
Он кивнул, и я побежал к фургонам. К шаттлу № 9 я успел как раз тогда, когда в него загружали шестидесятифутовый центральный шест.
Времени пялиться на «Город Барабу» не было. Едва шаттл пристыковался к корме корабля, как меня срочно вызвали для доклада в каюту мистера Джона. Поток людей захватил меня и понес, и я каким-то образом добрался куда надо. Дверь была открыта, и я вошел. Мое появление не прошло незамеченным – Хозяин поднял бровь, удостоил меня беглым взглядом и снова погрузился в чтение каких-то бумаг. У стола уже стояли двое, а когда в каюту протиснулись Раскоряка и еще один мужчина, то в крохотном помещении стало не протолкнуться.
Хозяин поднял голову и кивнул Раскоряке:
– Закрой дверь. Когда поговорим, позови Зазывалу и Грузчика.
Раскоряка повернулся, нажал кнопку, и дверь с легким свистом закрылась.
– Что случилось, мистер Джон?
Хозяин посмотрел на меня:
– Бородавка, это Джек Крыса, наш маршрутный, и Растяжка Дирак, он старший первого шаттла.
О'Хара указал в сторону стоящих у стола мужчин.
– Раскоряку ты знаешь, а парень, который пришел с ним, Лысый Вилли, пилот и старший экипажа «Барабу». – Он показал на меня. – А вот Бородавка.
Я решил не обращать внимания на это напоминание о моей, отличной от человеческой, коже и кивнул остальным.
Хозяин посмотрел на Крысу:
– Расскажи.
Джек Крыса повернулся к нам:
– Два пункта. На Уоллаби зреет гражданская война. А «Шоу Эйба» хочет опередить нас и сорвать наше выступление.
Раскоряка присвистнул и покачал головой:
– Как ты думаешь, Крыса, начнут там стрелять, пока мы будем выступать?
Крыса пожал плечами:
– Точно никто не скажет, но обстановка накаляется. – Он повернулся к О'Харе. – Что с «Шоу Эйба»? Если «Арнхайм и Бун» узнают о политической ситуации, то, может быть, отложат дуэль до другого раза?
Хозяин улыбнулся и закрыл глаза.
– Они знают. – Он снова открыл глаза. – Информация к ним идет оттуда же, откуда и к нам. Думаю, Арнхайм узнал о восстании раньше и решил воспользоваться войной с выгодой для себя.
Крыса развел руками.
– Ну так что, плюнем на эту планету и поищем травку позеленее или все же ударим по ним?
Хозяин на мгновение опустил голову, а когда посмотрел на нас, в его глазах горел огонь.
– Мы выступим на Уоллаби, как и планировали. Маршрут, контракты, реклама – все подготовлено. Чтобы внести изменения, нам нужен месяц или еще больше, а это дает Карлу Арнхайму именно то, что ему нужно, и при этом он даже кулаки не разобьет. – Хозяин повернулся к бригадиру. – Раскоряка, можешь выделить с десяток своих ребят Растяжке? Я хочу, чтобы мы нанесли упреждающий удар.
Раскоряка кивнул:
– Да уж, дельце будет веселенькое, но мы управимся.
– Хорошо. – Мистер Джон посмотрел на меня. – Бородавка, пойдешь с авангардом.