– А вы?
Хозяин кивнул и широко улыбнулся, отчего по всему его лицу побежали морщинки.
– Да, господин. Сможем ли мы когда-либо вернуть вам долг или выразить нашу признательность?
Нуумианец посмотрел на Арнхайма, перевел взгляд на счастливых, кашляющих рабочих в карьере, и снова повернулся к Арнхайму.
– Ну?
Арнхайм сердито фыркнул:
– Они с вами играют! Разве не ясно? – Он обернулся к О'Харе. – Это я, Джон. Я тот, кто уничтожил твое шоу и загнал тебя в этот пыльный карьер. Я! Ты понимаешь?
О'Хара шагнул вперед и схватил Арнхайма за руку:
– О, Карл, спасибо! А мы и не знали, кого благодарить. Смогу ли я когда-нибудь отплатить вам тем же?
Арнхайм вырвал руку и повернулся к Билли:
– Ты Билли Пратт. Работал на «Шоу Эйба». Я тебя знаю. Скажи, что здесь происходит, и ты об этом не пожалеешь.
Билли улыбнулся и указал рукой на карьер:
– Вряд ли вы сможете сделать для нас больше, мистер Арнхайм.
Адр Вентцу Фунг повернулся к делегации нуумийцев:
– Братья депутаты, по-моему, здесь больше нечего изучать и расследовать. Из девяти увиденных нами деревень ни одна не приняла хазб. Ни королевские, ни мистера Арнхайма. – Он еще раз повернулся к О'Харе и Уорнеру. – Осталось лишь определить форму и размер реституции, которую Палата обязана осуществить по отношению к жертвам.
Хаву Да Мираак видел, как люди возвращаются из карьера, распевая песню о работе на какой-то «железной дороге». Он открыл нижний люк капсулы, встал на подъемное поле и опустился на улицу деревни. Через несколько секунд люди уже выстроились перед ним ровными шеренгами. Пратт, Уорнер и О'Хара вышли вперед.
Хаву повернулся к Билли:
– Что случилось?
Билли улыбнулся, изобразил танцевальное па и замер.
– Все отлично. Приостановка работ до голосования Палаты по реституции.
– И какая реституция рекомендована?
– Для колонистов – устранение нуумианского управления, возвращения контрольных функций людям и восемь миллиардов кредитов. Для цирка – возвращение корабля, всего оборудования, замена всего утраченного на Мистении и гарантии циркового сезона.
Хаву повернулся к Уорнеру:
– Я бы хотел остаться на Мистении.
Том кивнул:
– Никаких проблем, Хаву. Думаю, ты нам пригодишься, ведь Империя так близка. – Он посмотрел на О'Хару. – А как насчет шоу?
Хозяин ненадолго задумался:
– Ну, мы подписали контракт на сезон, так что, думаю, его надо выполнять. – Он улыбнулся нуумианцу. – Посмотрим, сможем ли мы собрать до отлета восемь миллионов кредитов.
Хаву повернулся к Билли:
– Мне было приятно разговаривать с тобой. Ты уезжаешь?
– Да, я работаю в цирке. – Он усмехнулся, покачал головой и кивнул Хаву. – Ты был прав. Хазб – это лучшая часть гоаты. После следствия, когда никто не видел, я встретился взглядом с Арнхаймом и сделал вот так. – Билли выкатил глаза и высунул язык.
Хаву рассмеялся:
– Я понимаю – это знак неуважения.
Билли кивнул:
– Я думал, Карл Арнхайм лопнет от злости. Замечательно.
О'Хара обнял Билли за плечи:
– Что ж, пора выводить шоу на дорогу. Верно, Ловкач?
Билли кивнул:
– Верно, мистер Джон.
VI
«В ТЕЛЕГЕ»
37
14 апреля 2148 г.
Взяли курс на Х'дгва, первую планету Десятого Квадранта. После посещения последней звездной системы с обитаемой планетой прошло двадцать четыре дня, до прибытия на Х'дгва осталось еще двадцать. Сегодня пересечем границу между Девятым и Десятым Квадрантом; прежде этого не делал ни один звездный цирк…
Джон Норден, главный инженер звездолета «Город Барабу», уже не первый час сидел на мостике, изучая индикаторы работы преобразователей Белленджера. Они барахлили с тех самых пор, как корабль покинул Баднер. С преобразователями звездолет мог двигаться со скоростью, в несколько раз превышающую скорость света. Без них – а Джон чувствовал, что все идет к этому – «Барабу» развивал скорость не более шести тысяч километров в секунду, используя запасной, импульсный двигатель. Нордену даже не хотелось подсчитывать, сколько веков уйдет на то, чтобы вернуться в этом случае к границам цивилизации. Тем не менее в случае выхода из строя преобразователей другого варианта не оставалось. Использование несбалансированных преобразователей грозило кораблю гибелью, а от «Большого шоу О'Хары» остались бы лишь воспоминания и облачко элементарных частиц.
Закончив уже четвертую компьютерную проверку преобразователей, Джон поджал губы и оглядел корабельный мостик. В середине длинного, низкого помещения стоял стол, накрытый белой скатертью. Майк Айкона по кличке Бельмо, заведовавший хозяйством цирка, готовил шампанское и хрусталь для торжественной церемонии пересечения границы. По другую сторону стола, ближе к передней части мостика, сидел, развалившись в кресле пилота, Лысый Вилли Куган. Рядом с ним стоял Хозяин – пристально всматривался в черную мглу космоса, словно надеясь обнаружить границу, украшенную иллюминацией и флажками.
Повернувшись к панели, Джон вздохнул, потер подбородок и нахмурился. Все индикаторы светились зеленым. За последние три часа не обнаружилось ни малейшего отклонения, которое требовало бы вмешательства. Все прекрасно. Джон еще раз потер подбородок. Может быть, чересчур прекрасно. Протянув руку, он нажал кнопку связи с инженерным отделом:
– Зверь, ты там?
– Здесь, Пират. Что ты хочешь?
Джон невольно улыбнулся, услышав свою кличку. В цирке она была у каждого; ему вспомнилось, что раньше на Земле священники тоже принимали другие имена, расставаясь с мирской жизнью. Его прозвали Пиратом, когда он со своими товарищами, работавшими на верфи «АиБКЭ», увел «Город Барабу» из дока, чтобы передать его цирку. Джон побарабанил пальцами по ручке вращающегося кресла.
– Зверь, отправь группу к преобразователям. Я хочу, чтобы вы сняли панели и проверили там все с микроскопом.
– У меня здесь нет никаких тревожных сигналов. А у тебя?
Джон покачал головой:
– Просто предчувствие. Сообщи, что вы обнаружите.
– Ребята собрались отметить пересечение границы. Им не понравится упускать такой случай.
– Что ж, получайте расчет и ищите другой корабль. – Он усмехнулся. – Я постараюсь оставить вам что-нибудь вкусненькое.
Когда второй инженер отключился, Джон задумался о людях, механиках, техниках, такелажниках, сварщиках, которые последовали за ним, когда он увел «Город Барабу» из орбитального дока. Карл Арнхайм и «АиБКЭ» пытались добиться их ареста, а когда ничего не получилось, вредили, как только могли по всему Девятому Квадранту. Те немногие, кто пробовал получить работу на других орбитальных верфях, всегда возвращались ни с чем. Это было неприятно, но никто не жаловался, не раскаивался.
– Эй, Пират, ты что-то сегодня не в духе.
Норден оглянулся:
– О, это вы, мистер Джон.
– Я слышал, ты послал Зверя проверить преобразователи. Что-то не так?
Джон повернулся к панели и пожал плечами:
– Ничего, просто какое-то чувство. Нам столько пришлось с ними повозиться, что мне будет гораздо спокойнее, если Зверь сам все посмотрит.
О'Хара кивнул:
– Ты инженер.
Джон потер подбородок и снова развернулся лицом к Хозяину:
– Мистер Джон, ходят слухи, что мы летим в Десятый Квадрант только потому, что Карл Арнхайм вытеснил нас из Девятого. Это верно?
О'Хара опустил голову, потом посмотрел на Нордена:
– Во многом. За последние три года он скупил все, что только мог, прибрал к рукам самые мелкие шоу, некоторых даже заставил продать программы. Еще два-три года, и «АиБКЭ» вполне сможет получить монополию на звездные шоу в Девятом Квадранте.
Пират нахмурился:
– У него ничего не получилось бы, если бы мы не ушли. Это же мы открыли для Квадранта звездный цирк. Многие считают, что нам надо остаться и драться с Арнхаймом. Ведь когда он пытался что-то предпринять против нас, мы всегда брали верх.