Мужчина поднялся из-за стола.
— Разумеется.
— Спасибо, — отозвался поверенный. Он кивнул Пендергасту и д’Агосте, затем повернулся и покинул кабинет с таким видом, словно только этим утром лишился близкого родственника.
Мужчина за столом оглядел своих гостей.
— Я Фенуку Обадже, — представился он. — Административный помощник постоянного представительства при Миссии ООН.
— Мы очень благодарны, что вы нашли время поговорить с нами, несмотря на эту страшную трагедию, — кивнул Пендергаст.
Обадже также отозвался кивком.
— Прошу, присаживайтесь.
Пендергаст сел, и д’Агоста последовал его примеру. Административный помощник? Неужели этот по-настоящему королевский прием им устроили у какого-то служащего нижнего звена? И это лучший, кого сумел найти Пендергаст? Лейтенант был разочарован, однако решил воздержаться от осуждений, пока они не поговорят с этим дипломатическим сотрудником.
— Для начала, — заговорил Пендергаст, — позвольте мне выразить вам свои глубочайшие соболезнования. Это ужасная потеря — не только для Нигерии, но и для всего мирного сообщества.
Обадже склонил голову в знак признательности.
— Насколько я понимаю, вы хорошо знали доктора Адейеми, — продолжил Пендергаст.
Обадже снова кивнул.
— Мы, можно сказать, выросли вместе.
— Превосходно. Мой коллега лейтенант д’Агоста хотел бы задать вам несколько вопросов, — сказав это, Пендергаст взглянул на своего друга.
Лейтенант тут же все понял. Он ведь горел желанием снять покров святости с Адейеми и нарыть на нее какой-нибудь компромат, и Пендергаст любезно предоставил ему эту возможность. Очко в его пользу. Д’Агоста немного сдвинулся на стуле.
— Мистер Обадже, — начал он, — вы только что сказали нам, что практически выросли вместе с доктором Адейеми.
— Это лишь фигура речи. Мы вместе учились в университете. Государственный Университет Бенуэ в Макурди. Мы оба были в числе его первых выпускников в 1996-м, — сквозь скорбное выражение, которое практически не сходило с его лица, на мгновение прорвалась улыбка гордости.
Д’Агоста достал блокнот и сделал пометку.
— Простите, Бенуэ?
— Один из новых штатов Найроби, основанный в 1976-м. «Продуктовая Корзина Нации»…
— Понятно, — д’Агоста продолжил записывать. — И вы хорошо знали ее в университете?
— Мы были достаточно хорошо знакомы — как в школе, так и в последующие годы.
В последующие годы. Хорошо.
— Мистер Обадже, я понимаю, что сейчас вы переживаете очень тяжелое время, но я обязан попросить вас быть с нами как можно более откровенным. Мы пытаемся раскрыть серию убийств не только доктора Адейеми, но и еще нескольких человек. На данный момент все, что я слышал о докторе Адейеми, было преисполнено похвал и почестей. Люди практически называют ее святой.
— По сути, в Нигерии ее действительно таковой считали.
— Почему?
Обадже развел руками, как будто причин было слишком много, чтобы все их перечислять.
— Все дело в ее достижениях. Она стала самым молодым губернатором штата Бенуэ, где ввела множество мер, направленных на борьбу с бедностью, улучшение системы образования и тому подобное, прежде чем она переехала в Лагос. Она создала множество клиник для ВИЧ-инфицированных в Западной Африке. Кроме того, она почти в одиночку учредила широкий спектр образовательных программ. Несмотря на постоянные угрозы, она, не задумываясь о своей безопасности, продолжала нести свое мирное послание нашим сопредельным государствам. Все эти ее инициативы спасли многие тысячи жизней.
— Звучит очень впечатляюще, — д’Агоста продолжал конспектировать. — Но я часто замечал, мистер Обадже, что когда кто-то особенно быстро добивается многого в жизни, он делается этого, идя по чужим головам. Надеюсь, вы простите мне мой вопрос, но… могла ли доктор Адейеми достичь такого успеха за чужой счет?
Обадже нахмурился, словно не понял вопроса.
— Прошу прощения?
— Она переходила кому-нибудь дорогу во имя личных достижений?
Обадже резко отрицательно покачал головой.
— Нет. Нет, конечно же, нет. Это было не в ее правилах.
— А что насчет ее прошлого? Ее семьи? Вы когда-нибудь слышали о них какие-либо слухи? Я имею в виду проступки или нечто подобное. Может, ее отец, к примеру, сколотил свое состояние какими-то незаконными деловыми методами?
— Ее отец умер, когда ей было двенадцать. Вскоре ее мать ушла в монастырь, а единственный брат поступил в семинарию и, в конце концов, стал священником. Уэнси пробила себе дорогу в мир совершенно самостоятельно — и она сделала это честно.
— Остаться одной в таком юном возрасте — это тяжело вне зависимости от того, где вы живете. Возможно, она действовала в обход законов, чтобы достичь желаемого, или… вы ведь человек мира, мистер Обадже, вы же понимаете, что она могла быть вынуждена зарабатывать себе на жизнь с помощью определенных, хм, старых, как мир, способов?
Печальный взгляд Обадже теперь стал выражать изумление и обиду.
— Конечно, нет, лейтенант! Честно говоря, направление ваших вопросов меня шокирует и беспокоит.
— Примите мои извинения.
Лучше ненадолго сбавить обороты.
— Я просто пытаюсь установить, были ли у нее враги, которые могли желать ей зла или смерти.
— У нее точно были враги. Группы джихадистов яростно выступали против ВИЧ-клиник, которые она создавала, а также против ее образовательных программ для женщин. Мне кажется, в своем расследовании вам лучше двигаться в этом направлении.
— Доктор Адейеми была замужем?
— Нет.
— А были ли мужчины — или, возможно, женщины — с которыми она состояла в отношениях? Я имею в виду, особенно близкие отношения.
Обадже с особым нажимом ответил твердое «Нет».
Д’Агосте не потребовалось много времени, чтобы зафиксировать этот ответ, но он создал видимость, что делает еще несколько записей. Наконец он снова поднял глаза.
— Вы сказали, что знали ее как во время учебы, так и после.
Обадже кивнул.
— Какое-то время, да.
— Тогда — и снова прошу у вас прощения за грубость, но мы обязаны задавать столь неудобные вопрос — за все то время до вас доходили какие-либо сплетни о ней, которые могли бы плохо на ней отразиться?
Теперь Обадже поднялся.
— Нет, и, честно говоря, я снова озадачен направлением ваших вопросов. Вы пришли в мой кабинет с очевидным намерением запятнать репутацию хорошего человека. Позвольте мне сказать вам, лейтенант, что ее репутация безупречна, и вы ничего не найдете, что могло бы привести вас к иному заключению. Я не знаю, какова причина вашего крестового похода, но больше не собираюсь поддерживать этот фарс. Эта встреча окончена. А теперь, господа, любезно прошу вас покинуть мой кабинет и само здание.
Выйдя на улицу, д’Агоста сердито сунул свой блокнот в карман пальто.
— Я должен был ожидать этого, — прорычал он. — Они же готовы ее канонизировать! Превращают эту женщину в мученицу, — он покачал головой. — Административный помощник. Боже!
— Мой дорогой Винсент, — заговорил Пендергаст, плотнее закутывая в пальто свое тощее тело. — Позвольте мне немного рассказать вам о мистере Обадже. Вы ведь слышали, как он сказал вам, что доктор Адейеми стала самым молодым губернатором штата Бенуэ?
— Да. И?
— Дело в том — и он не сказал вам об этом — что он также являлся кандидатом на этот пост. В то время политическая карьера Обадже находилась на подъеме. На него возлагали большие надежды, но он разгромно проиграл выборы. После этого его карьера покатилась под откос. И теперь вы видите его здесь в роли административного помощника по делам Нигерийской Миссии. Его карьера оказалась разрушена благодаря доктору Адейеми — хотя, разумеется, это произошло не по ее прямой вине.
— К чему вы клоните?
— Простым языком, вот, к чему: я выбрал его для этого интервью, потому что у него было больше всех причин унизить и очернить ее.