Из коридора тут же возник мужчина в темном костюме, который сопровождал Пендергаста и д’Агосту.
— Что происходит? — спросил он в замешательстве, ошеломленно рассматривая обломки, разбросанные по всему офису, и растерянно глядя на своего неуправляемого босса. Его подозрительный, непонимающий взгляд бродил от Озмиана к Пендергасту и д’Агосте и обратно.
Казалось, его приход что-то переключил в Озмиане, и тот, стоя посреди комнаты и тяжело дыша, сумел овладеть собой. Осколок отлетевшего стекла поранил его лоб, и из раны медленно начинала сочиться кровь.
— Мистер Озмиан?
Магнат обернулся к своему сотруднику и заговорил хриплым, но спокойным голосом.
— Убирайся и закрой дверь. Найди Изабель. Кроме нее никого сюда не пускать.
— Да сэр, — мужчина почти выбежал, спеша исполнить приказания.
Озмиан внезапно расплакался, его сдавленные всхлипы почти моментально переросли в истерические рыдания. Д'Агоста, не колеблясь, подошел к нему и, подхватив его под руку, снова помог ему сесть в кресло, где отец жертвы обмяк, обхватил себя руками и начал раскачиваться взад-вперед, всхлипывая и задыхаясь.
Через пару минут Озмиан, наконец, начал приходить в себя. Он достал из кармана носовой платок, тщательно вытер лицо и долгое время сидел молча.
— Расскажите мне все, — произнес он бесцветным голосом.
Д'Агоста кашлянул, прочищая горло, и начал рассказывать. Он объяснил, как двое детей нашли в гараже тело, спрятанное в листьях, и как убойный отдел выехал на место преступления. Что он вызвал в полном составе всю команду криминалистов, возглавляемую лучшим из них, и рассказал, что сейчас над делом работает более сорока детективов. Все убойное подразделение придавало этому расследованию первостепенное значение, сотрудничая при этом с ФБР.
Он преувеличивал ровно настолько, насколько осмелился. Озмиан, сидя с поникшей головой, слушал, не перебивая.
— У вас есть какие-нибудь предположения, кто мог это сделать? — спросил он, когда д’Агоста закончил.
— Нет, но будут. Мы найдем убийцу, даю вам слово.
Лейтенант запнулся, пытаясь прикинуть, как лучше рассказать убитому горем отцу о том, что его дочери отрезали голову. Формально он не был обязан вдаваться в такие детали, но понимал, что в этот раз ему придется это сделать, потому что иначе Озмиан в скором времени узнает об этом обстоятельстве из газет — заголовки просто не смогут позволить себе упустить подобную «пикантную деталь». И самое ужасное: Озмиана придется пригласить на опознание тела без головы — тела его дочери. По отпечаткам пальцев детективы узнали, что оно принадлежало ей, но процесс физического установления личности по-прежнему являлся законом, даже если в этом случае он казался излишним и жестоким.
— После того, как вы опознаете тело, — продолжал д’Агоста, — если вы будете чувствовать, что в состоянии это сделать, мы хотели бы опросить вас — чем быстрее, тем лучше. Нам нужно, чтобы вы рассказали о ее знакомых, о которых вы знаете, назвали их имена и контактные данные. Мы хотели бы услышать обо всех ее жизненных неприятностях — как в деловой, так и в личной жизни — все, что может быть связано с убийством. Все эти вопросы будут звучать для вас весьма неприятно, но я уверен, вы понимаете, почему мы должны их задать. Чем больше мы знаем, тем скорее мы поймаем убийцу или убийц. Если хотите, естественно, вы можете взять с собой адвоката, но это необязательно.
Озмиан колебался.
— Прямо сейчас?
— Мы предпочли бы в опросить вас на Полис-Плаза, если вы не возражаете. После того, как вы... проведете опознание. Может быть, позже, скажем сегодня днем, если вы будете в состоянии это сделать.
— Послушайте, я... я готов помогать. Убита... О, Боже, помоги мне...
— Есть еще кое-что, — тихо заговорил Пендергаст, чем мгновенно заставил Озмиана замолчать. Магнат отнял руки от лица и посмотрел на агента. В его глазах мелькнул страх.
— Что? — спросил он.
— Вы должны быть готовы опознать свою дочь по приметам на теле — дерматологическим особенностям, татуировкам, хирургическим шрамам. Или по другим предметам, кроме непосредственно ее тела. Например, по одежде или вещам.