— Слюнявый старый ублюдок, мы хорошо его проучили.
Райан ничего не ответил.
— Ты видел его? Как он гнался за нами в этой своей пижаме! Надеюсь, что его член замерз и отвалился.
— Ты думаешь, он видел наши лица? — дрожащим голосом спросил Райан.
— В шапках, шарфах и капюшонах? Нет, конечно, — он снова усмехнулся. — Я готов поспорить, что те яйца насмерть примерзли к его машине.
И тут Райан впервые рассмеялся.
— «Мерзкие дети, сейчас я надеру вам задницы!» — произнес он, подражая высокому хриплому голосу старика, с явным акцентом жителя Куинс.
Они продолжали смеяться, пока выбирались из кучи листьев и отбрасывали их. Затем Джейкоб громко втянул носом воздух.
— Ты пернул!
— Нет!
— А я говорю да!
— Нет! Тот, кто унюхал, тот и навонял!
Джейкоб замер, все еще принюхиваясь.
— Что же тогда это за запах?
— Это не пердеж. Это... это какая-то гадость.
— Ты прав. Это, похоже... даже не знаю… на гниющие отбросы или что-то в этом роде.
Испытывая отвращение, Джейкоб шагнул к листьям и вдруг обо что-то споткнулся. Он протянул руку, намереваясь потрогать и понять что это, и вместо лиственной поверхности, в которой он только что прятался, он ощутил, что под его пальцами кто-то тихо вздохнул, и мерзкое зловоние — в сто раз хуже, чем было — внезапно окутало их. Он отшатнулся и, сделав пару шагов назад, услышал слова Райана:
— Смотри, там чья-то рука...
2
Лейтенант убойного отдела Винсент д’Агоста стоял в свете прожекторов возле гаража в Кью-Гарденс, Куинс, наблюдая за работой подразделения криминалистов на месте преступления. Он был не в духе, потому что его вызвали так поздно ночью — как раз перед его выходными. О трупе сообщили в 23:38 — всего двадцать две минуты, и звонок поступил бы к лейтенанту Паркхерсту.
Он вздохнул. Это дело обещало быть грязным: жертва — обезглавленная молодая женщина. Лейтенант уже представлял себе возможные заголовки таблоидов, что-то типа: «НАЙДЕНО ТЕЛО БЕЗ ГОЛОВЫ И БЕЗ ЛИФЧИКА». Такой заголовок, пожалуй, грозил стать самым известным в истории «Нью-Йорк Пост».
Джонни Карузо, руководитель отряда криминалистов, вышел из области яркого света, попутно пряча свой iPad в сумку.
— Что-нибудь нашел? — спросил д’Агоста.
— Эти проклятые листья. Я хочу сказать, попробуй найти волосы, волокна или отпечатки пальцев во всем этом беспорядке! Это все равно что искать иголку в стоге сена.
— Думаешь, убийца знал об этом?
— Нет. Если только он когда-то не работал в команде по сбору улик. Нет, думаю, в этом случае это простое совпадение.
— Голову не нашли?
— Нет. Ее отрезали точно не здесь — крови нет.
— Причина смерти?
— Одиночный выстрел в сердце. Крупнокалиберная, высокоскоростная пуля прошла навылет: вошла в спину и вышла из груди. Может быть, нам и повезет найти несколько ее фрагментов в ране, но самой пули нет. И это тоже произошло не здесь. Учитывая холод и тому подобное, наиболее вероятно, что тело оставили здесь три дня назад, может быть, четыре.
— Следы сексуального насилия?
— Никаких явных признаков этого пока не выявлено, но нам придется подождать заключения судмедэксперта, ты же знаешь, что разные…
— Понятно, — быстро перебил его д’Агоста. — Никаких документов так и не нашли?
— Ничего. Нет даже удостоверения, карманы пусты. Белая женщина, рост примерно пять футов шесть дюймов — более точно сказать трудно — чуть больше двадцати, подтянутое тело, явно занималась спортом. Одета в джинсы «Dolce& Gabbana». И ты же видел, какие на ней потрясающие кроссовки? Только глянь в Интернете. Это же «Louboutin»! Почти тысяча баксов!
Д'Агоста присвистнул.
— Тысячедолларовые кроссовки? Твою ж мать…
— Да. Богатая белая девочка. Без головы. Ты же знаешь, что это значит — ведь так, лейтенант?
Д'Агоста кивнул. СМИ прибудут сюда в любой момент. Черт, а вот и они, как будто почувствовали, что о них здесь думают: подъехал фургон «Фокс-5», следом еще один, а затем «Uber» — ни с кем-нибудь, а со старым добрым Брайсом Гарриманом, репортером «Пост», вышагивающим так, как будто он был самим мистером Пулитцером[2].
— Господи.
Д'Агоста схватился за рацию, чтобы вызвать пресс-секретаря, но Чанг уже прибыл к полицейским ограждениям и начал делать заявление своим обычным ровным тоном.
2
Джозеф Пулитцер — американский издатель и журналист, родоначальник жанра «желтая пресса». Его имя носит высшая журналистская премия в США, присуждаемая за страсть к точности, приверженность человеческим интересам, предоставление аудитории развлечения и удовлетворение любознательности.