Позавтракав, я перешел в комнату, где сосредоточилась вся моя электроника. Увы, так вышло, что лишь на этом участке дома проходит техническая линия; в других комнатах царит волшебство.
Времени как раз хватит на спокойный просмотр; я люблю пересматривать этот фильм. Пусть и не о близком мне светиле, но тоже ведь о звездах.
Я ждал близнецов там, где и условились – на перекрестке Феникса и Гелиоса, близ кафе Немава. Это сокращенное имя; полное даже мне запомнить трудно. Люблю заходить сюда: и поесть, и поговорить с самим Немавом. Не знаю, сколько ему лет, но о событиях, которые в его родных краях происходили многие века назад, он говорит так, будто сам в них участвовал. Близнецы тоже очень быстро полюбили кафе, так что ориентир был им знаком.
А, вот и они!
Мне помахали еще с дальнего конца улицы и заторопились вперед, с легкостью лавируя между прохожими, иногда – и проскакивая у них под рукой или просто перемахивая сверху. По-моему, они это специально, чтобы посмотреть на реакцию.
Эллерт и Сэллет Ка-Лен появились в городе месяц назад. Как обычно и бывает, именно я взялся за нелегкое дело – познакомить новичков с этим не имеющим имени местом.
С одной стороны, все было проще, чем ожидалось: первый шок от перемещения прошел чуть ли мгновенно, и ему уступило место неуемное любопытство. Оно же усложняло задачу – если многие другие перешедшие старались держаться поближе ко мне, то этих, наоборот, надо было вовремя хватать за шиворот, дабы они не сунули нос в совершенно неподходящее для этого место.
– Привет! – поздоровались они хором, подлетая и останавливаясь совершенно синхронно. Оба Ка-Лен на голову ниже меня, стройные (хотя и не хрупкие), с длинными платиновыми волосами, вечно взъерошенными. Совершенно одинаковая (вот это они точно нарочно) светлая просторная одежда, вечно искрящиеся любопытством глаза изменчивого цвета, неотличимые физиономии. Пожалуй, будь они одного пола – совсем бы оказались двойниками, но я уже научился отличать голос Сэллет, он у нее слегка выше, чем у брата. Совсем ненамного, правда.
– Куда сегодня пойдем? – вновь прозвенели они одновременно.
– Говорите поодиночке, а? – попросил я.
Близнецы переглянулись и пожали плечами.
– Это скучно…
Снова хором. Ну что с ними поделать?
– Сегодня я вам хотел показать Утреннюю Башню. Поесть уже успели?
– Да! – снова вместе выпалили близнецы, у которых при одном упоминании башни загорелись глаза. Сейчас они пылали яркой лазурью. – Пошли быстрее!
– Только если будете вести себя осторожно, – предупредил я.
Ка-Лен снова переглянулись.
– Попытаемся, – без особой уверенности ответил Эллерт (наконец-то без сестры). Я только вздохнул.
Нет ничего хуже, чем неуемные любопытство и авантюризм, подкрепленные по-настоящему хорошей защитой. А у близнецов она была.
Эллерт и Сэллет – из народа тэйи; я бы назвал их оборотнями, но они не меняют обличье. Вместо того их сородичи творят почти что пожелают со своей… аурой, если так можно назвать твердое и притом пластичное сияние, которое они призывают вокруг себя. Сами они называют такую ауру «кейан». Хочешь бежать быстрее? Вылепи из кейан гепарда. Хочешь защититься от удара? Вылепи из кейан доспех. Хочешь лететь? Лепи крылья.
Андрао, как-то раз понаблюдав за этим, покачал головой и ушел домой, проворчав что-то по поводу безграничности миров и неизреченной банальности тигров-оборотней вроде него.
Однако в городе хватает опасностей, от которых кейан не спасает. Я знаю о них, умею их обходить и пытаюсь научить новичков делать то же самое.
Только не все слушают.
Сэллет замерла на самом краю перил; ее кейан сейчас билась вокруг серебристыми крыльями, помогая держать равновесие на узком камне. Эллерт сидел рядом, прислонившись к одной из опор, обвив ее нитями собственной ауры. Оба Ка-Лен молчали, восторженно глядя на город внизу.
Я их понимал. Утренняя башня – одна из самых высоких в городе, выше разве что Центральная и Черная Игла. Только вот вид отсюда совершенно неповторимый.
Неяркий ласковый свет Утреннего сектора скользит по крышам домов золотыми и рубиновыми лучами. Мириадами искр мерцает стеклянный купол студии маэстро Фенная, улыбается небу хрупкий легкий театр Кантары. А немного в стороне свет становится ярче, рубин растворяется в золоте… и вот уже сверкают дома Дневного сектора. Отсюда и мой дом легко разглядеть, его шпиль притягивает взгляд. Вечерний сектор, увы, виден куда хуже: обзор заслоняет Центральная башня. Только видно, как яркий свет дня постепенно угасает, переходя в легкий сумрак, а по другую сторону башни – в черноту ночи. В ней трудно что-то разглядеть, но у нас троих достаточно острое зрение, чтобы рассмотреть и обсидиановые грани Черной Иглы, и тяжеловесные очертания Дома Подземелий. А затем темнота начинает рассеиваться, постепенно становясь сумраком, потом – светом… рубиново-золотым светом Утреннего сектора.