Он небрежно показал в сторону.
Этого я и боялся. Отодвинутая каменная крышка, черный провал – один из немногих в Дневном секторе входов в подземелья, способных пропустить человека. И они туда наверняка спустились.
Как хорошо, что нет такой темноты, в которой бы я не видел.
Я спрыгнул в темноту; высота оказалась небольшой, от силы пара метров. Поморгал, заставляя глаза привыкнуть к отсутствию света; стоило сделать пару шагов – и меня окружила полная темнота, свет, падавший из люка, угас.
Не люблю подземелья.
Хорошо, что здесь только один коридор, но обычно они быстро раздваиваются. Хотя бы направление понятно.
Я осторожно двинулся по гладким плитам, мимолетно задумавшись о том, кто и когда их здесь положил. Похоже, в городе об этом уже мало кто помнит.
Так и есть, развилка! И все те же плиты, на которых следов не остается.
Как их тут искать? Видеть в темноте я могу – как и сами близнецы, но ориентироваться в подземельях не умею и никогда не умел. Разве что вслушиваться во мрак, и идти на звук.
Я попытался напрячь слух; различил слабый вскрик справа. Кинулся туда, не раздумывая: память на звуки у меня лишь немного уступает зрительной, и голос Сэллет не узнать было нельзя.
Одного взгляда на просторную круглую пещеру хватило, чтобы понять, что и как случилось. Кейан близнецов сейчас казались плотными полупрозрачными коконами, не способными разгонять окружающий мрак; Эллерт лежал на спине, вскинув руки перед собой, Сэллет прижалась к стене. В глазах обоих сейчас плескался темно-серый ужас.
А по их ауре тянулись непроглядно-черные вязкие нити, удерживавшие Ка-Лен на месте и пульсировавшие ощутимым даже с расстояния голодом. Лишь кейан не давали этим нитям соприкоснуться с телами – но ауры понемногу тускнели, словно черные щупальца пили их силу.
Да так оно и было. Ферхис, хищник мрака, – одна из самых больших опасностей подземелий. Хотя бы потому, что в темноте он совершенно незаметен, а касание его мигом начинает пить силы – что жизненные, что магические.
Я ступил в пещеру; Сэллет метнула взгляд на звук и выдохнула:
– Алвейт! Беги, он тебя…
– Темный странник, – вежливо обратился я к сокрытому в темноте хозяину щупалец. – Прошу вас, отпустите моих друзей. Я бы не хотел вам вредить.
Хищники мрака разумны, но их голод зачастую сильнее. Особенно когда речь идет о свете чужой жизни.
Где-то во тьме зашевелилась неясная тень: даже напрягая глаза, я не мог рассмотреть истинные очертания ферхиса. Мгновение – и из мрака беззвучно ударил пучок нитей; я вскинул руку, принимая их на ладонь.
– Алвейт! – вскрикнули одновременно оба Ка-Лен.
Липкие черные нити поползли по ладони, взбираясь по белому рукаву, оставляя жирные следы.
– Темный странник, – сделал я еще одну попытку. – Я не намерен вредить вам, и не хотел бы, чтобы кто-то пострадал. Прошу, не пытайтесь пожрать нас; это не кончится ничем хорошим.
Щупальца запульсировали, и я ощутил, как по коже пробегает холод. Еще один пучок нитей скользнул по полу, стиснув щиколотку.
– Я этого не хотел… – со вздохом сказал я. – Но вы не оставляете мне иного пути.
Нити ферхиса напряглись; хищник мрака почти отвлекся от близнецов, почуяв во мне куда больше силы, пробуя ее на вкус. А я улыбнулся, вспомнив одну из лучших сцен утреннего фильма.
– Что, – спросил я вслух, – звезды делают лучше всего?
И засиял.
Золотые лучи ударили из кончиков пальцев и взвились с волос; сверкающий ореол вырвался из-под кожи, мгновенно превращая непроглядную тьму в ясные сумерки, а долей секунды позже – в светлый день. Волна света прошлась по пещере, отбрасывая и смывая мрак, тени, и ферхиса заодно с ними.
Хищник мрака успел лишь взвыть – беззвучно, но ощутимо всем телом – прежде чем несочетаемый с его природой свет обратил щупальца на мне и близнецах в мгновенно исчезнувший легкий прах. Так и оставшаяся неразличимой фигура метнулась в дальний проход, на доли секунды обогнав мой свет, и скрывшись с глаз.
Наверное, стоило бы послать свет ему вдогонку – но я не мстителен. В конце концов, теперь он наверняка запомнит, что к вежливым просьбам лучше прислушиваться.
Сэллет отделилась от стены, помогла брату подняться. Оба тэйи смотрели на меня с молчаливым восхищением; особенно таким искрились глаза девушки. Только бы не влюбилась; я, конечно, еще в одном из первых разговоров предупредил, что этого лучше не делать…
– Алвейт… – первым выдохнул Эллерт. – Это… такой свет…