Хотя на счет протиснется это Малинин, пожалуй, погорячился. Он ожидал, что в музее работают лишь канцелярские мыши, для которых история и старинные предметы заменяют реальность. Исходя из этих предположений, он и ждал увидеть, кого ни будь вроде Сергеева. В кабинет же, спокойной походкой уверенного в себе человека, вошел мужчина восточной наружности, в темном, отутюженном костюме, сидевший на его сухощавой фигуре как влитой. Мужчина сел на стул, напротив Малинина. Сел и приветливо улыбнулся.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил Дмитрий, улыбнувшись в ответ.
— Балакаев Али Рашидович. Можно просто Али.
— Очень приятно с вами познакомится, Али. Меня зовут Дмитрий Сергеевич, можно просто, по-свойски, Дмитрий Сергеевич. Скажите, любезный, какую работу вы выполняете в музее?
— Я главный специалист по востоку. У меня степень доктора исторических наук. Работаю в этом музее уже около четырех лет, — Дмитрий водил пером по бумаге, записывая каждое слово. Голос у собеседника был приятный, с легкой хрипотцой. И еще чувствовался некий акцент. Мягкий, почти незаметный, но он был. Интересно, откуда же ты здесь такой взялся?
Похоже, что последний мысли, сам не заметив того, Дмитрий проговорил в слух, потому что Али ответил:
— Я родился и до двенадцати лет прожил в столице Каманского Халифата, вот отсюда и акцент. А на работу в ваш, в высшей степени необычный город, попал после распределения. С тех пор здесь и тружусь.
— То есть, — Малинин сделал вид, что не заметил рассказанной биографии, и продолжил задавать вопросы. — Как я понимаю, должность вы тут занимали не маленькую, имели вес среди своей ученой братии, и, следовательно, перед вами в музее были открыты любые двери.
— Это вы к тому, что я мог быть тем, кто передал ворам ключи от всех экспонатов? Что ж, с этим действительно трудно поспорить — я и вправду мог все это сделать. А так же передать полный перечень заклятий, установленных в зале, и точную схему передвижения охраны внутри здания. Многое бы смог, если б в долю взяли, и уговорили сладкими речами, — он усмехнулся своим словам. — Только вот никто, ничего не предлагал. И вообще, мне это выгодно меньше всего. Дело в том, что с владельцем похищенных экспонатов, о том чтобы он предоставил предметы для выставки, договаривался я лично. Если на меня падет подозрение в воровстве, найдутся пускай даже косвенные свидетельства вины — мне не поздоровится. Шейху хватит любых доказательств, чтобы подписать, не взирая на российские законы, смертный приговор. Он таких вещей, как предательство, не прощает.
Малинин улыбнулся и приложился к чашке с чаем.
— Хорошо, давайте поверим вам на слово и исключим вас из списка подозреваемых. Исключим только на время беседы, естественно. Тогда скажите, кому это могло быть выгодно? Кого бы вы подозревали в первую очередь, если бы сами вели расследование?
— Выгодно это могло быть кому угодно. Лишних денег, как известно, не бывает. А тут речь идет о весьма внушительной сумме, если вспомнить приблизительную стоимость украденного. С кого бы я сам начал? — Али призадумался. — Не хочу ни на кого клеветать, и не буду. После меня к вам зайдут другие люди, которые с радостью будут поливать друг друга грязью, и от них вы узнаете все, что вас интересует и даже больше. Единственное, точнее единственный кто приходит на ум, это Алексеев, зам нашего главного. Если бы он был замешан, то убивал бы сразу двух зайцев — получал деньги, и занимал место главного, на которое он пытается вскарабкаться уже давно.
— И именно поэтому его можно исключить из списка подозреваемых. Ваш директор в отпуске, так что за пропажу ценностей придется отвечать Алексееву. И с местом своим расстанется, скорее всего, он.
— Что ж, вы правы, я об этом как-то не подумал. Значит, остаются деньги. Простите, а можно закурить?
— Валяйте. — Разрешил Дмитрий и сам полез за пачкой.
Малинин с удовольствием и сам затянулся, с интересом разглядывал своего собеседника.
— Если у вас есть еще какие-то вопросы, то спрашивайте, я с удовольствием отвечу. Помогу, так сказать, чем смогу.
— Вопросы у меня есть. Что вы можете рассказать об украденном?
— Ну, корона…
— Скажу честно, про корону мне уже все рассказали, так что вряд ли я услышу от вас нечто новое. Меня интересует кинжал.
— Кинжал? А что кинжал? — Али этот вопрос, судя по всему, поставил в тупик. Он выглядел толи очень удивленным, толи… испуганным?
— Что вы можете о нем рассказать? Какова его цена, историческая ценность и так далее?
— Историческая ценность и цена понятия практически идентичные. То есть чем старше предмет, тем он ценнее. Но не в этом случае. Да он стоит неплохих денег, но вовсе не стоит того, чтобы ради него совершать столь дерзкое ограбление. Корона гораздо дороже. Понимаете, помимо возраста за предметом должна быть определенная история, тогда он будет гораздо дороже. А у кинжала нет такой истории. Якобы он принадлежал шаману самого Чингиза. Но это не более чем слухи.