Судя по тому, как хмурилось лицо старшего следователя, разговаривавшего по переговорнику с начальством, произошло нечто из ряда вон. Он что-то тихо сказал в переговорный амулет, и спрятал его в карман.
— Ребята, дело говно, — тихо сказал он. — На кладбище поднялись мертвецы.
Стражи вокруг начали приглушенно перешептываться, но мгновенно замолчали, едва только следователь продолжил:
— Нет информации о том, сколько именно мертвецов ожило. Одно знаю точно — в городе объявлена боевая тревога. Всем отдан строжайший приказ быстро, но, не привлекая к себе внимания стягиваться к кладбищу. Сейчас к нам присоединиться несколько боевых групп, вместе с которыми нам придется продержаться до подхода основных сил. Может быть, мы справимся сами, так как, я повторюсь, точное количество зомби не известно. Однако готовимся к самому худшему. Все ребята, поехали, и да поможет нам Бог!
Он тронул своего коня вперед, сразу пуская его в галоп.
Дмитрий прижался к лошадиной шеи, и вцепился в вожжи., подгоняя несчастное животное.
Стража невольно позабавила формулировка «не привлекая к себе внимания». То, как сами передвигались по городу, сложно было назвать тайной поездкой. По городу уже наверняка успели поползти слухи, что случилось нечто ужасное, раз всех стражей в одно место стягивают. Для пущего запугивания и привлечения к себе большего внимания, не хватало разве что духового оркестра.
Мысли не очень умные и почти не забавные, потому Дмитрий оставил их при себе, лишь чуточку усмехнулся краешками губ.
По пути, на самом деле, встретились еще две группы стражей, с которыми слились в один поток. На глаз Дмитрий прикинул, что теперь общая численность стражей составляет примерно сто человек. Грозная сила. Если мертвецов, на самом деле, поднялось не очень много, то их действительно, можно будет задавить числом, особо не напрягаясь.
Еще один поворот и пошел спуск вниз. Скорость вообще стала фантастической. Мокрый асфальт перед глазами Дмитрия слился в одну сплошную серую линию, которая проносилась вперед с пугающей скоростью. Малинин даже глаза зажмурил, так как чувствовал, что если будет смотреть, то пальцы точно разожмутся.
Над головой, тихо урча, пролетел дирижабль, с яркой, горящей серебристым светом эмблемой совета магов. Дело закручивалось все серьезнее и серьезнее. Раз уж выскочки сменили удобные кареты на грузовые дирижабли, в которых главное не комфорт, а вместимость, значит они чем-то, кране серьезно обеспокоены.
Вообще воздушный транспорт в городе использовался крайне редко и только в чрезвычайных случаях. Гражданский аэропорт располагался за пределами города, следовательно, и за пределами аномалии, где риск случайной гибели в воздухе был сведен к минимуму, и не превышал такой же вероятности в любой другой части страны. В городской черте воздушным транспортом пользоваться было просто небезопасно. Все те выкрутасы, которые постоянно выкидывала погода, отнюдь не способствовала продвижению воздушного транспорта в массы. Непрекращающийся почти никогда дождь, снижавший видимость, и резкий, постоянно меняющий направление ветер, делали воздушные суда детской игрушкой в руках природных стихий. Лишь усилиями мощного волхва погоды, можно было добиться относительно ровного полета. Да и то, скорость, все равно оставляла желать лучшего. Всадник, на средненьком скакуне, с легкостью мог бы дать фору дирижаблю, считавшемуся самым быстрым транспортом в мире.
«Надо прикинуть, — думал Малинин, — нас около ста человек, плюс те, кто мог приехать на кладбище раньше. Получается минимум сто двадцать клинков. Прибавим двадцать-тридцать волхвов и, что получается? А, получается, что с такими силами можно начинать войну. По крайней мере, город, типа родного, если уж не захватили, то разрушили бы стражи основательно». В душу стал вкрадываться, нет, даже не страх, а ощущение, что должно случиться что-то мерзкое. Шестое, девятое, сто двадцать первое чувство, которое нашептывало об опасности, и деликатно намекало, что лучше развернуться и поехать в обратную сторону, пока не стало слишком поздно.
Кладбище было не просто большим, а огромным. Ни одно поколение горожан, было захоронено в этой земле. По периметру кладбище окружала высокая, в два человеческих роста, ограда из железных прутьев. Сквозь почерневшие от времени прутья, просматривались могилы. Старые, уже покосившиеся памятники, деревянные кресты, граничили с совсем новыми, увитыми траурными венками и полузасохшими цветами надгробиями. Над кладбищем волхвами была раскинута сеть, не позволявшая дождю добираться до земли. По невидимому куполу, вода потоками стекала на землю, превращая участки земли, возле ограды, в не проходящее грязевое болото. Эта мера была предпринята давным-давно, и действовала без сбоев, иначе многочисленные дожди, уже размыли могилы. Благодаря этой мере, среди могилок и возле ограды росли деревья. Тонкие, кроны, которых едва достигали высоты нескольких метров, имевшие грязно-серый цвет, и никогда не знавшие листьев на своих ветвях. Их тонкие черные веточки нависали над дорогой, предавая местности жуткий оттенок. Это было единственное, после городского парка, местом, где можно было посмотреть на простое дерево. Правда, в парке, деревья были настоящими, такими, какими они росли на территории всей Империи. Они были живыми. И неудивительно, что парк был излюбленным местом для отдыха горожан.