— Здорово.
— Подымить у тебя не найдется?
— Найдется.
Омер достал из кармана пачку сигарет. Человек встал и, немного прихрамывая, подошел к нему.
— Какие? — спросил он. глядя на протянутую Омером пачку.
— «Йенидже».
— Хорошо набиты?
— Хорошо... — недоуменно ответил Омер после некоторого колебания.
Человек протянул руку и взял одну сигарету.
— Дай-ка огоньку.
Омер протянул зажигалку.
Человек закурил, затянулся пару раз и тут же швырнул сигарету на газон. Потом откашлялся и сплюнул.
Он сел на другой край скамейки. Даже в темноте сквозь порванные на коленях штаны было видно голое тело. Длинные волосы свисали, почти закрывая уши.
— Ты откуда будешь? — спросил он нетвердым, хриплым голосом.
— Из Сафранболу.
— И давно тебя сюда занесло?
— Давно.
Незнакомец посмотрел на Омера стеклянными глазами, очевидно хорошо видевшими в темноте, и внимательным взглядом оценил его пиджак, брюки и ботинки.
— Ты что, конвертник?[116]
— Нет, — ответил Омер, хотя и не понял вопроса.
— А что же ты ловишь здесь?
«Рыбу», — хотел было ответить Омер, но, немного помолчав, сказал:
— Ничего... Я безработный.
Человек закашлялся. Внутри у него что-то глухо заклокотало и захрипело, как будто грудь его закупорило так плотно, что никакой кашель пробить ее уже не мог. Откашлявшись, он продолжал:
— И давно?
— Да вот уже несколько дней.
— Оно и видно... Форс еще свой не потерял.
Омер промолчал.
— Что, не идет сон?
— Нет.
— Отчего же?
— Холодно.
— Разве это холод?
Омер посмотрел на его голое тело и подумал про себя: «Пожалуй, он прав...»
— Сейчас уже лето, — продолжал человек, — ночи теплые... у меня сон не пропал, но вот без дымка никак не могу уснуть.
И он, закашлявшись, рассмеялся.
Омер не удержался, спросил:
— Без какого дымка?
— Да без гашиша... Никогда не тянул?
— Нет, не пробовал.
— Жаль, значит, ты еще не жил.
Омер поправил воротник пиджака и еще глубже втянул голову в плечи.
— Ты прав, — отозвался он, — я и в самом деле еще не жил.
Как только начало рассветать, Омер вышел из парка Гюльхане. В то время как «дымильщик», спокойно растянувшись на траве, спал крепким, безмятежным сном, Омер всю ночь бродил по дорожкам парка и, чтобы не замерзнуть, время от времени бегал взад и вперед, похлопывая себя руками. От бессонной ночи и холода все тело его словно онемело, глаза были воспалены.
Выйдя из парка, он остановил парнишку, продавца газет, бежавшего по трамвайным рельсам, и купил у него газету. Потом встал под деревом, снял с себя пиджак и рубаху, завернул их в газету и, взяв сверток под мышку, в одной майке зашагал к площади Султанахмет. По дороге он зашел в одну из кофеен, открывающихся обычно с рассветом.
Воздух в кофейне постепенно нагревался дыханием людей. Вскоре стало совсем тепло. Ранние посетители молча жевали горячие пирожки и пили чай. Омер тоже выпил подряд три маленьких стаканчика чаю, потом заказал еще чашечку кофе.
По одному, по два, по три в кофейню заходили рабочие, стекавшиеся сюда из самых различных мест, где удалось им провести эту ночь. В кофейне становилось все более и более людно.
— Здорово, земляк! — обратился к своему соседу Омер, научившийся уже таким образом завязывать разговор.
— Здорово.
— Какой у нас сегодня день?
— Четверг.
Омер повертел в руках кофейную чашечку, сбивая оставшуюся на дне кофейную гущу, и поставил ее на стол.
— Так, — протянул он.
Потом, помолчав, спросил:
— Ты где работаешь?
— Здесь, в городе.
— На строительстве?
— Да.
— Там нужны люди?
— Не знаю... Ты поговори лучше вон с ним, — и он показал рукой на какого-то толстяка, стоявшего около дверей.
Омер встал и подошел к толстяку:
— Я хочу наняться на работу...
Толстяк непонимающе посмотрел на него.
— Ты что, мастер?
— Нет, рабочий.
— Как тебя зовут?
— Хасан.
Работы, наверно, было много. Толстяк обменялся несколькими словами с мастером. Потом быстро что-то записал в блокнот и скомандовал:
— Ладно, иди садись... Машина у дверей.
Выйдя на улицу, Омер взглянул на машину. В нем происходила какая-то внутренняя борьба. Проснувшиеся было надежды сменились вдруг неуверенностью и страхом. Пожалуй, такого волнения он не испытывал даже в тот день, когда впервые садился за стол начальника управления.
116
Конвертником на стамбульском арго называется мошенник, занимающийся вымогательством и крупным грабежом.