Знакомясь с товарищами по работе, он пожаловался:
— Извините меня, я весь в грязи... Дорога ужасна...
Те рассмеялись:
— Ничего, привыкнете.
— Нет, — ответил тогда молодой Кадыбаба. — Я к этим дорогам не привыкну.
Это был первый и последний бунт Кадыбабы против Мозамбиков. Прошли годы. Он давно уже смирился с грязными дорогами.
После короткого молчания жена продолжала:
— В городах девушки находят себе мужей на улице, а мы стесняемся пригласить в дом молодого человека, достойного быть нашим зятем. Мы непременно должны что-нибудь придумать и показать ему нашу дочь. Надо спешить.
Поразмыслив, они решили пригласить Ахмеда под предлогом болезни Кадыбабы. Другого способа познакомить в Мазылыке девушку с молодым человеком придумать было невозможно. Ахмед, даже не подозревавший, что играет в этой комедии главную роль, на следующий день после работы снова вынужден был зайти к старому судье. Кадыбаба уже встал с постели и бродил по дому в ватной куртке. Ахмед обрадовался, видя, что Кадыбабе стало лучше. Болезнь старого судьи изрядно осложняла его дела. Кадыбаба, сказав, что хочет сам заварить чай для гостя, вышел из комнаты. Ахмед и Джанан остались одни. Девушка стояла у окна. Освещенная лучами заходящего солнца, пробивавшимися сквозь полотняные занавески, Джанан казалась еще более бледной и еще более красивой.
— Вам, наверное, скучно здесь? — спросил Ахмед.
— Немножко...
— Вспоминаете Анкару?
— Иногда.
— Анкара красивый город.
— Да. Но я жила при институте, поэтому не могла всего увидеть. Не так часто удавалось погулять по городу.
— А как вы проводите время здесь?
— У меня есть подруги, мы собираемся почти каждый день.
— Читаете?
Девушка улыбнулась:
— Нет.
(А Кадыбаба говорил, что она вечно с книгой.)
— Почему?
— А зачем?
— Чтобы развлечься...
— Книги меня не развлекают.
— Тогда для того, чтобы узнать новое.
— Я не хочу много знать. Знания делают человека несчастным... В Анкаре я прочла одну книгу. После этого мне захотелось поехать в Америку и стать кинозвездой. И я очень расстроилась, когда узнала, что для меня это невозможно.
— Вы сами виноваты. Вы захотели сразу же осуществить в жизни то, что узнали.
— А если это невозможно, зачем узнавать?
Ахмед на мгновение задумался.
— Вы изучали физику?
— Да.
— Закон Архимеда, конечно, знаете?
— Знаю.
— А проверяли ли вы когда-нибудь вес чашки, погруженной в воду?
Девушка, стараясь понять ход мысли Ахмеда, ответила:
— По правде говоря, нет. Мне даже в голову не приходило...
— Жаль.
— Почему?
— Зачем было узнавать, если это не применяется в жизни?
Они рассмеялись. Девушка наконец поняла, что он хотел сказать.
— Может быть, вы и правы.
— Вы очень милосердны. Откровенно говоря, может быть, и вы правы.
В дверях показался Кадыбаба в своей куртке. Поднеся стакан с чаем к свету, он сказал:
— Вот это называется настоящий ризийский[41] чай, сын мой.
VIII
В тот вечер, встретившись с учителем Бекиром, Ахмед сказал:
— Я завидую вашей судьбе... Захотели вы стать учителем — и вот вы учитель. У вас хорошая, дружная семья, прекрасные дети. Днем вам приносит удовлетворение ваша работа, вечером — семья. Вы довольны Мазылыком, в котором живете. Все мечты ваши осуществляются.
— Вы правы. Слава богу, жизнью я доволен.
— А я! Хотел стать адвокатом — не смог. Ни семьи, ни детей. Меня не удовлетворяет моя работа. Комната, в которой вечером я закрываюсь от всех, тоже не доставляет мне никакого удовольствия. Я привык к Мазылыку, но, должен сознаться, несчастлив. Осуществление моих мечтаний невозможно. Какая-то безысходная тоска.
— Почему вы не женитесь?
Ахмед задумался.
— Боюсь, — сказал он. — Жениться — это значит взять на себя большую ответственность за жизнь какого-то другого существа, дышащего, мыслящего, страдающего. Я боюсь немощности своих плеч, которые и свой-то груз не в состоянии нести.
— Вы преувеличиваете.
— Я говорю правду.
— Эта ответственность не так страшна, как вам кажется. Оглянитесь вокруг себя — многие, у кого нет ни постоянной работы, подобно вашей, ни здоровья, ни имущества, женаты... И прекрасно живут.