Ахмед улыбнулся. Какой удобный случай устроить экзамен своей ученице!
— Ну-ка, прочти, что там написано.
Седеф нерешительно смотрела на листок бумаги.
— Читай.
Девушка, осмелев, стала разбирать:
— Ува-жа-е-мо-му... судь-е... гос-по-ди-ну... Ах-ме-ду...
Седеф остановилась, перевела дух и, улыбаясь, взглянула на Ахмеда.
— Ну, ну, смелее... Читай дальше.
— С ува-же-ни-ем... и поч-те-ни-ем.
— Молодец! Видишь, получается... Оказывается, уметь читать не так-то уж трудно. Посмотрим-ка теперь, что там в коробке.
Передавая коробку, Седеф случайно коснулась его руки, и Ахмед почувствовал, как дрожат ее горячие пальцы.
Коробка была перевязана блестящим красным шнуром. Значит, подарок куплен в вилайете. Открыв коробку, Ахмед ахнул от изумления и радости. Это был маленький радиоприемник.
Он не верил своим глазам и с восторгом рассматривал его. Рычаги настройки, шнур, шкала с названиями станций... Вверху — Марсель, Лейпциг, Мюнхен, Рим, внизу — Румыния, Алжир и еще ниже — Анкара...
Вот она, настоящая, щедрая дружба бедных!.. Радость, которую он испытывал, казалось, утомила его больше, чем болезнь. Как хотелось ему теперь поскорее увидеть горящие электрические лампочки.
Выпив молоко, Ахмед снова взял радиоприемник. Осторожно, с любовью поворачивал он рычажки включения и настройки. Одно за другим прочел названия станций. На маленькой шкале уместился весь мир. Вот Балканы, Центральная Европа, северные страны, Восток... Ему, словно ребенку, не терпелось поскорее услышать, как говорит этот таинственный ящик. Усталый и счастливый Ахмед заснул и спал в ту ночь беспробудным, спокойным сном.
Наутро, когда сквозь оконные занавески стали пробиваться первые лучи солнца, в комнату вошла Седеф. В руках она держала большую голубую чашку.
— Я принесла суп.
Ахмед, очнувшись от приятной дремы, открыл глаза. В комнате витал аромат горячего супа. Ахмед вдруг почувствовал страшный голод.
— Спасибо, Седеф, — улыбнулся он. — Славная ты девушка...
Ахмед ел с аппетитом; огромная миска опустела в одно мгновение.
— Я не наелся, Седеф. Можно еще?
Съев с таким же аппетитом и вторую миску, он почувствовал, что оживает. Седеф помогла ему сменить белье. Он умылся, побрился, причесался. Самые противоречивые чувства владели Ахмедом, когда он видел, с каким усердием бегала Седеф из комнаты в комнату, желая помочь ему. Кто ухаживает за ним с такой любовью? Жена? Когда же он женился? А может быть, он еще ребенок и лежит в детской, на верхнем этаже деревянного дома в Стамбуле?
Майка и сорочка, которые он надел, пахнут лавандой, словно тетя только что вынула их из сундука. А вот и она сама, нежная, ласковая тетя, в течение многих лет заменявшая ему мать. Как чудесно звенел замок сундука из орехового дерева, где хранилось чистое, выглаженное белье. Этот звук означал, что болезнь ушла из его тела. А когда дело шло на поправку, солнце сверкало еще ослепительнее и воробьи под его окном чирикали еще веселее. Да, жизнь его в Мозамбике — скверный сон.
После обеда его пришли навестить каймакам и Кадыбаба. Ахмед уже поправился, болезнь смела преграду, выросшую между разумом и сердцем. Теперь он хорошо знал, чего хочет и какой путь должен выбрать для достижения цели.
Каймакам по обыкновению был весел, смеялся и заражал своим весельем окружающих. Заметив на столе в углу радиоприемник, он подошел к нему, чтобы рассмотреть поближе. Ахмед, не колеблясь, приступил к разговору, на который он окончательно решился, все обдумав и взвесив.
— Сегодня утром я получил письмо из Стамбула.
Кадыбаба радостно улыбался, как человек, уверенный в будущем.
— Поздравляю, сын мой.
— Дядя пишет, что я должен взять на месяц отпуск и поехать в Стамбул.
— Неплохая идея... Отдохнешь немного...
— Родственники моей невесты говорят, что больше не могут ждать.
Ахмед не помнил, как он произнес эти слова, какое впечатление произвели они на Кадыбабу. Сердце его отчаянно билось, в ушах стоял такой шум, что ему показалось, будто он оглох. На мгновение воцарилась тишина. Секунды тянулись бесконечно долго. Наконец каймакам, щелкнув еще раз переключателем диапазонов, повернулся к Ахмеду и, как ни в чем не бывало, сказал:
— Я тоже куплю себе такую штуку...
Итак, история, тянувшаяся долгие месяцы, была разом окончена. Ахмед выполнил наконец свой долг. Зачем он не развеял вовремя надежду, зародившуюся в сердце отца и дочери? Очевидно, болезнь подействовала не только на его организм, но и на состояние духа. За последние сутки его отношение к жизни изменилось, появилось желание по-иному наладить свои отношения с людьми. Сейчас он чувствовал себя беззаботным, легким, как птица. Сердце его, словно море после неистовой бури, было радостно и спокойно.