Погоняя мулов, они подъехали к машине. Задние колеса ее увязли в яме. Шофер беспомощно озирался по сторонам. В машине сидели двое пожилых людей. Ахмед подошел, поздоровался.
— Застряли?
— Да, — ответил один из сидевших в машине. — Я губернатор. А это директор сельскохозяйственного управления... Позвольте узнать, с кем говорю?
Ахмед назвал себя и представил своих спутников.
— Мы с вами, кажется, встречались?
— Да... год назад... Вы приезжали в Мазылык.
Губернатор вздохнул:
— Эти дороги не для нашей машины, господин судья, но что поделаешь, так уж получилось. Мы просили помочь крестьянина, который работает вон на том поле. Не обращает внимания!
Метрах в двухстах от них действительно работал крестьянин.
— Дал бы он нам своих волов, — ворчал шофер, — одним махом вытянули бы машину. Но он даже с места сдвинуться не хочет.
Ахмед хотел было попросить секретаря суда пойти и привести крестьянина с волами, как вдруг сборщик налогов закричал:
— Мехмед... Эй, Мехмед!
Крестьянин нехотя поднял голову и, узнав его, спросил:
— Что хочешь, Хасан-эфенди?
— Приведи-ка побыстрее волов...
Крестьянин тотчас бросил пахать, выпряг волов и погнал их к автомобилю. Через несколько минут машину вытащили.
Прощаясь, губернатор сказал Ахмеду:
— Если бы в Мазылык была дорога, мы довезли бы вас. Хотите, поедем в вилайет, а оттуда вернетесь в касабу?
Ахмед, поблагодарив, отказался.
Автомобиль, рыча, тронулся с места и пополз по извилистой дороге.
В сгущавшихся сумерках он становился все меньше и меньше и вскоре исчез за горизонтом.
Словно хозяева дома, проводившие гостей, стояли Ахмед и его спутники на бескрайней равнине, одинокие посреди этого страшного безмолвия.
Темно-синяя ночь опускалась на землю. Редкие звезды, мерцавшие на небе, казались прозрачнее мыльных пузырей.
Мир тьмы звал ко сну и смерти. Волы пристально глядели на Ахмеда, словно сочувствуя ему.
XV
Приказав жандарму, стоявшему у входа, никого не впускать, каймакам медленно вернулся к столу и сел в кресло.
Таким мрачным Ахмед видел его впервые. Когда за ним пришел курьер от каймакама, Ахмед сразу понял, что в этом приглашении кроется что-то необычное.
— Я сначала к вам домой пошел, — сказал курьер, — господин каймакам хотел сам к вам прийти. Не застанешь дома, сказал он, пусть пожалует ко мне из суда.
Ахмед растерялся. Что могло случиться?
Каймакам, повертев в руках карандаш, против обыкновения заговорил как-то нехотя, устало:
— Друг мой, у нас в Турции, как, впрочем, и везде, есть два сорта людей, вернее, в каждом человеке два начала: добро и зло. Все дело в том, чтобы примирить эти два начала. К сожалению, с самого сотворения мира ни религия, ни философия, ни закон не могут с этим справиться...
Ахмед с любопытством ждал, к чему приведет это вступление.
Каймакам положил карандаш на место и не торопясь продолжал:
— Полчаса назад я узнал, что к нам в касабу приехал ревизор из министерства юстиции. Мне было известно, что целый ряд подстрекателей выступают против тебя, но я полагал, что смогу остановить их. Как-то не верилось, что они осмелятся так раздуть дело. Должен признаться, что, несмотря на мой двадцатилетний опыт, я ошибся.
Каймакам поднялся и, заложив руки за спину, стал возбужденно ходить по комнате.
Ахмеду стало невыносимо больно, но, стараясь казаться спокойным, он спросил:
— Какое отношение имеет ко мне приезд ревизора?
Каймакам остановился и посмотрел Ахмеду в глаза.
«Ты сам это знаешь не хуже меня», — прочел Ахмед в его взгляде.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть.
— Значит, моложе меня на девятнадцать лет. Когда ты родился, я кончал лицей, когда ты пошел в начальную школу, я уже начал свой жизненный путь, когда тебе станет столько лет, сколько мне теперь, я уже буду в земле. Как по-твоему, разница есть?
Ахмед невольно улыбнулся.
— В таком случае, — продолжал каймакам, — почему ты не послушался моих советов?
— Я люблю вас, как старшего брата, господин каймакам, но не раскаиваюсь, что не последовал вашим советам. Я и сегодня поступил бы точно так же. Говорю это откровенно, вы не рассердитесь?
— Ну что ты, с какой стати!
— Я убежден, что поступил правильно. Какое обвинение может мне предъявить ревизор?