В нос Мустафенди ударил аромат духов. Его ноздри задрожали.
Кокотка даже не взглянула на него. Быстро шагая — не дав возможности официантам и торговцам фисташками разомлеть, — она вышла на улицу.
За угол «Токатлыяна» Шюкран свернула вместе с молодым парнем, который пытался с ней заговорить.
Ее злило, когда к ней на улице приставали лоботрясы, к услугам которых она была готова ежедневно до полуночи в доме мадам Зои на улице Абаноз[79].
Шюкран остановилась, взмахнула ридикюлем:
— Вот как дам по башке!
Парень попытался улыбнуться. Он явно испугался.
Когда Шюкран входила в заведение мадам Зои на улице Абаноз, 247, с минарета мечети Агаджами выкрикивали полуденный эзан.
В большой гостиной публичного дома Сезер и Беки развлекались с двумя студентами университета.
Беки, коллекционировавшая значки, сорвала с груди молодого человека значок, символизирующий истину и правосудие. Юный правовед хватал девушку за груди, выпирающие из-под шелкового корсажа, тискал ее, стараясь предотвратить несправедливую конфискацию. Беки изо всех сил сжимала кулак и отбивалась, повизгивая.
Сезер сидела на коленях у второго студента, с улыбкой наблюдая за этой возней.
Шюкран заглянула в гостиную. «Здесь все в порядке. Нам пока делать нечего...» Она знала, что прием с похищением значка на сто процентов гарантирует успех.
— Где ты была, девушка?
Шюкран обернулась. Перед ней стоял Ремзи-бей с накрашенными губами, напудренный.
— Неужели ты меня ждешь, Ремзи-бей? — улыбнулась она.
Ремзи-бей игриво передернул плечами, как опытная кокотка. Даже Беки завидовала его умению ломаться и кокетничать.
— Нужна ты мне, шлюха! Я жду настоящего парня... — И, бросив взгляд на возню в гостиной, добавил: — Ах, эти мужчины! Ах, эти мужчины! Слава аллаху, что он не создал меня мужчиной!
Шюкран вошла в комнату в противоположном конце коридора. Включила приемник. Начала раздеваться. Зазвучала американская джазовая песенка, которая ей очень нравилась:
Упала шелковая блузка, затем юбка на «молнии». Шюкран стояла в одной комбинации.
За дверью раздался пронзительный крик старухи Зои:
— Девушка Мехлика-а-а!.. Кончай там возиться!.. Смотри, Наиль-бей пришел...
«Бедные Сезер и Беки! — подумала Шюкран. — Кажется, им помешали».
Из приемника доносилось отрывистое:
Шюкран вышла в коридор, направилась к гостиной. Наиль-бей сидел один. У Сезер и Беки все сложилось удачно. Они затащили молодых студентов в свои комнаты этажом выше.
Наиль-бей с вожделением впился глазами в белое тело кокотки, еще не потерявшее девичьей прелести.
— Как поживаешь, Шюкран?
В его глазах вспыхивали шальные огоньки, которые как бы говорили: «Я так тебя хочу!.. Если бы не эта взбалмошная Мехлика...»
Шюкран понимающе улыбнулась. Как она поживает? Разумеется, хорошо.
— Ты сегодня свободна, да?
Не каждый же день ей быть занятой. Автомобильному мотору и то дают передышку, когда он перегреется.
— Мотор — совсем другое дело... — сказал Наиль-бей. — Мотор — творение рабов. А твои прелести — дар аллаха. Разве не грех быть незанятой, обладая такой красотой?
Наиль-бей пригладил рукой седые виски, поправил прядь волос, упавшую ему на ухо.
— Что если нам как-нибудь... прокатиться во Флорью... А? Только чтоб Мехлика не знала...
Надо сказать, Мехлики побаивалась даже Шюкран. Стоило Мехлике заметить, что ее кавалер на кого-нибудь засматривается, как она переворачивала вверх тормашками весь публичный дом. Но в будущий вторник... Мехлика ничего не узнает...
Наиль-бей зашептал:
— Ровно в девять... На вокзале Сиркеджи...
Шюкран кокетливо улыбнулась.
— Ты придешь, да? — спросил Наиль-бей.
Шюкран стиснула рукой грудь. Белое упругое тело выпирало из-под пальцев. Наиль-бей, прерывисто дыша, впился в нее глазами.
— Скажи «да»! — продолжал он шептать. — Скорее!.. Кажется, сюда идут. Я буду тебя ждать, да?..
В гостиную вошла Мехлика с двумя юнцами, у которых едва пробивались усики. Молодые люди, робея, направились к креслам у стены. У обоих дрожали колени.
Наиль-бей двинулся к выходу за Мехликой. На пороге он обернулся и подмигнул Шюкран.
Молодая женщина кивнула головой. Решено!.. В будущий вторник... Пусть этот шарлатан, которому она приглянулась, позолотит рожки своей Мехлике.
Шюкран положила ноги на стул. Потянулась. Она получала удовольствие, приводя в возбуждение парней, несмело пяливших на нее глаза.