— Ах вы, желторотые птенцы! — усмехнулась она.
Один из молодых людей наклонился к уху товарища и что-то зашептал.
Шюкран расхохоталась:
— Довольно ломаться! Пошли.
Она поднялась, не чувствуя желания, вялая, как человек, вернувшийся после обеденного перерыва к изнурительной работе. Парень, забыв про товарища, двинулся за ней с покорностью лунатика.
Они вошли в комнату в конце коридора. Приемник тихонько наигрывал. Шюкран бросилась на кровать. Итак, во вторник на вокзале Сиркеджи она встретится со старым распутником Наиль-беем. А вдруг их кто-нибудь увидит?.. Нет, этого не может быть... Не отставать же ей от Мехлики. Потаскуха!.. Надо быть женщиной и уметь привораживать своего хахаля. Или она думает, что сможет до конца жизни пленять своей отвислой грудью бедного старикашку?
Парень стоял посреди комнаты, растерянно глядя на Шюкран.
— Ну, раздевайся! Что там стоишь?
Парень ухмыльнулся. Он и сам знал, что надо раздеваться. Не в костюме же ложиться в постель... Однако как он будет раздеваться?.. Ему еще никогда не приходилось этого делать в присутствии посторонних.
«Дурачок...» — подумала Шюкран.
— Или, может... в первый раз?
Парень опять ухмыльнулся:
— Что ты, дорогая! Какой там в первый раз!..
Его мужское самолюбие было задето. Он быстро сбросил пиджак.
На лицо Шюкран легла печальная тень.
— Значит, будем учиться...
За окном раздался грохот. По улице мчались пожарные машины, оглашая воздух звоном медных колоколов.
Шюкран вскочила с постели, подбежала к окну. Изо всех дверей высовывались полуобнаженные женщины.
— Мадам Аспасья! — крикнула Шюкран. — Что случилось? Пожар?
— Пожар! — Мадам Аспасья хлопнула себя рукой по груди. — Вот здесь пожар!
Шюкран расхохоталась. Пожарные машины цвета красного окорока были тотчас забыты.
— По ком так страдаешь?
— Ах, не спрашивай! Ты знаешь Пандели?.. Опять третий день не показывается.
— Не беспокойся, он, наверно, напился и спит в кабачке Барбы.
— Пусть пьет и спит, я согласна. Лишь бы не ходил к той блондинке...
Шюкран забавляла эта запоздалая любовь старой проститутки.
— Глупости, дорогая. Зачем нужна Пандели та блондинка, когда у него есть такая красотка, как ты?
Мадам Аспасья вздохнула. Сердце хотело верить, но рассудок противился. Как быстро пролетели годы! Где та жизнерадостная Аспасья с улицы Байрам, молодая, рыжеволосая, с изумрудными глазами?
Последняя красная машина быстро промчалась по улице Абаноз, свернула в переулок за кинотеатром «Сарай синемасы» и выскочила на проспект у мечети Агаджами.
Нимет-бей, у которого стащили во время намаза туфли, выбежал босиком на улицу и, сам не понимая, что делает, принялся искать в толпе вора. Вот желтые туфли, белые, черные лакированные, коричневые из замши... Но ни одной пары, похожей на его!
— Господи, помоги мне... — бормотал он. — Помоги поймать воришку!
Неожиданно Нимет-бей понял, что тип, стащивший его туфли, не наденет их тут же на ноги и не станет прогуливаться по улице перед мечетью. Оставалось одно: обратиться за помощью к полицейскому.
— Господин полицейский! Господин полицейский! — закричал Нимет-бей, задыхаясь.
Пожарные машины, промчавшиеся одна за другой, нарушили движение транспорта. Регулировщик пытался ликвидировать затор.
— В чем дело? — растерянно обернулся он к Нимет-бею.
— У меня украли туфли!
— Кто украл?
Это был самый логичный вопрос из всех возможных в подобной ситуации.
А человек, укравший туфли, пересекал в этот момент Галатский мост в автобусе «Куртулуш — Беязит». Туфли Нимет-бея, завернутые в только что купленную газету, были у него под мышкой. В прекрасном расположении духа, словно купец, удачно закончивший день, он поглядывал на окружающих, прислушивался к разговорам. Сидящий с ним рядом господин в очках спросил высокого, представительного мужчину, который стоял в проходе:
— Ты здесь?
— Пока здесь, — ответил тот. — А ты? Ты же был в Бабаэски[81]...
— Верно. Но два месяца назад меня назначили прокурором в Бейкоз[82].
Вор еще крепче прижал к груди туфли Нимет-бея. Лицо высокого мужчины выражало грусть, смешанную с завистью.
— Да? Как хорошо...
— А я думал, ты в Адане.
— Уехал оттуда... Сейчас я каймакам в Пософе[83].
— Приехал в отпуск?
— Нет, жена заболела... Лежит в больнице...
— Вах, вах, желаю ей выздороветь, братец.