В посветлевшем квадрате окна открывалась площадь Сиркеджи. Люди, автобусы, машины и повозки — все уже смешалось. Залитый палящим утренним солнцем город жил полнокровной жизнью.
Омер был стамбулец, его детство и юность прошли в домах, школах и на улицах этого города. Он вырос в семье со средним достатком. Отец его был чиновником. Сравнительно молодым отец ушел в отставку после какого-то случая, задевшего его честь, и открыл в районе Фатих небольшую контору по оформлению различных бумаг и прошений. Младший брат Омера умер, когда ему было девять лет; его старший брат учился в университете. Сам он учился тогда в последнем классе лицея. В одном из женских лицеев у него была подруга — маленькая брюнетка с черными угольками смеющихся глаз. Очень часто они прямо из школы направлялись в парк Гюльхане. Деревья, море и зеленая трава наполняли их сердца ощущением полноты и радости жизни! Они часами могли сидеть, целоваться и смотреть на море. У девушки были упругие груди, маленькие, как и она сама. Легкое прикосновение к ним в такие минуты сводило Омера с ума.
Если не считать нескольких оплеух, полученных от старшего брата, и того, что, несмотря на все просьбы и слезы, ему не удалось вымолить для себя мяч и бойскаутские брюки, его детство в общем прошло сравнительно спокойно. Мать любила Омера и за счет денег, которые удавалось сберечь, незаметно совала ему в карман сладости. В то время у него было лишь одно желание — быстрее вырасти и на всю жизнь связать свою судьбу с любимой девушкой. Он был тогда худым, но сильным и довольно симпатичным юношей, славившимся среди товарищей крепкими кулаками. Маленькая подруга безумно любила его и говорила, что без него она не смогла бы жить.
Окончив лицей и поступив в университет, он с помощью отца сразу же устроился на работу в кадастровое управление. Непосредственные начальники Омера, будучи хорошими знакомыми или друзьями отца, не мешали его занятиям в университете. Сменив несколько факультетов, он понял в конце концов, что справиться с такой нагрузкой не сможет и что в этом отношении ему не под силу будет тягаться со своим преуспевающим старшим братом, ибо в лицее он слишком много бездельничал и чересчур часто убегал с занятий в парк Гюльхане. Вскоре поэтому он совсем бросил учебу и поступил на работу в управление водоснабжения. Теперь он мог спокойнее и смелее встречаться с Гёнюль в кинотеатрах, покупая билеты в ложу...
Омер снял палец с курка и крепко сжал в руке револьвер. Все прошлое отчетливо встало перед его глазами. Событие за событием воскресали в памяти, с необыкновенной быстротой сменяя друг друга. Все всплывало так ярко и живо, как будто это происходило сейчас. Воспоминания проходили перед его глазами, очищаясь от лишних деталей и всего наносного, сверкая лишь теми гранями, которые пробуждали хорошие чувства.
Время шло быстро. Солнце поднялось уже высоко и стояло, казалось, над самой площадью Сиркеджи.
«Лишь время вне моей власти, — подумал Омер, — все же остальное в моих руках. Вся вселенная связана со мной и моей волей. Я свободен в полном смысле слова. Я могу жить столько, сколько захочу, и могу умереть в ту минуту, когда этого пожелаю. Меня никто не может к чему-либо принудить. Как это прекрасно... А ведь человек может прожить так всю жизнь...»
Устав сидеть сгорбившись, он лег на спину, не выпуская из правой руки револьвера. Боль в плечах, руках и ногах прошла, и он почувствовал, что они опять принадлежат ему.
...Гёнюль любила в кино есть каленый горох. Отправляясь в кино, Омер всегда клал поэтому в карман пакетик гороха. В те дни, когда Омер опаздывал на свидание, он, подбегая к кинотеатру, с тревогой смотрел на входную дверь. Заметив забившуюся в угол, ожидавшую его девушку, вокруг которой уже вертелось несколько парней, он бросал на них гневный взгляд и, расправив плечи, с важным видом направлялся к ней, испытывая в этот момент приятное чувство собственника, словно был уже ее законным мужем. Они и вправду безумно любили друг друга. Почему же они все-таки не поженились? Это была длинная и бессвязная история, и поведать ее он не мог даже самому себе.
До окончания учебы Омер не выезжал из Стамбула. Впервые он поехал в Анатолию молодым офицером после призыва в армию. Гёнюль, конечно, ждала бы его возвращения. Но несколько месяцев он почти не вспоминал о ней, если не считать писем, отправленных в первые дни службы. Он с головой окунулся в новую жизнь, полностью отдавшись новым развлечениям, отвечавшим его новому образу жизни. В конце концов он обручился с дочерью полковника, которую встретил в новом кругу своих знакомых. Женился на ней и, не возвращаясь больше в Стамбул, с помощью своего тестя, ставшего вскоре генералом, получил весьма приличное место чиновника. Занимая эту должность, он исколесил потом немало анатолийских дорог.