— Конечно, помню, но каждый раз мне кажется, что неправильно воевать против мирного населения, ведь у каждого человека вон там, — ладонь парня устремилась за пределы борта, показывая на град. — Есть своя судьба, есть семьи и друзья, у каждого своя жизнь, печали и радости. И мы вот так вот их всего этого лишаем.
— Вот, когда, кажется, тогда крестятся. Не забывай, что ты воин, как и я, как и все наши собратья, и обязан оставить всякое сожаление перед битвой. Во имя веры и Канцлера, мы должны сокрушить нечестивцев.
— Коммандер Данте! — прозвучало воззвание сзади. — Вас вызывает Бонифаций Торн!
Парень осмотрелся и увидел, как его зовут из открытой рубки, лишённой крыши, и быстро проследовал туда и уже через несколько секунд стоял возле панели приборов управления катером, где и главное средство связи — голограммный проектор — чёрная пластинка, размером с ладонь, на которой из пучков и лучей светло-жёлтого света соткана высокая статная фигура, в кителе и сапогах.
— Да, господин Первоначальный Крестоносец, — благоговейно обратился Данте, поливаемый алыми лучами, сканирующими его и передающими образ воина на панель Гранд-адмирала.
— Коммандер Данте, ваша задача поменялась. Наша Армия «Заря» под командованием Габриеля Велота, при поддержке Армии Рейха, наступают со стороны Монако, но им угрожает батарея реактивной и гаубичной артиллерии в Вильфранш-Сюр-Мер.
Как только Данте услышал словосочетание «Армия Рейха», его сердце кольнуло, ибо он полон скорби за осиротевшие подразделения, лишившиеся своих командиров, Первоначальных Крестоносцев, пожертвовавших собой ради победы. Джузеппе Проксим, Аурон Лефорт, павший пять лет тому назад в войне с Информократией, Эмилий Павел, отдавший жизнь ради победы на Корсике, но оставив мимолётную скорбь, Данте обращается к командиру:
— Господин, можно использовать поддержку авиации?
— Ответ отрицательный, в том районе полно ПВО, если отправим туда самолёты, быстро лишимся их.
— Это все задачи, господин?
— Нет, после ликвидации батареи вы должны объединиться с Орденом «Алмазный Щит» на Площади Массена и нанести удар по Нис-Вилю, где и расположился штаб командования обороной. Задача понятна?
— Да, Господин.
— Свободны, коммандер.
Связь прекратилась и единственное, что теперь остаётся Данте, так это рапортовать своему командиру, главе Ордена «Палачей» о том, что их перенаправили и, причём сам Первоначальный Крестоносец. Парень по рации обратился к высшему командованию подразделения:
— Консул, нас…
— Я знаю, — послышался ответ. — Выполняйте задачу.
Данте не был удивлён таким ответом, скорее даже ожидал его. Услышав все распоряжения, он спустился к своим солдатам и распорядился отдать соответствующие приказы ещё двум отделениям, которыми командует.
Катера практически подошли к берегам и отсюда видно, как корабельная артиллерия перепахала Английскую Набережную Ниццы и прилежащие окрестности и теперь вся песчаная гладь, на которой ещё не так давно вились километры колючей проволоки и противотанковых ежей, усеяна воронками и осколками разорвавшихся мин и снарядов. Взяв бинокль, парень увидел, как пытается себя обезопасить оборона — укреплённые пулемётные гнёзда и точки обороны настилают над собой огромные конструкции из металла, похожие на зонты. Артиллерия рвёт их на куски, и они разлетаются салютом оплавленного металлолома, но при этом узел обороны остаётся в относительном сохранении и готов держать врага на расстоянии. Данте смекнул, что наступление превратится в кровавый ад, ибо большинство укреплённых точек остаются преимущественно боеспособными.
Внезапно средь катеров засвистели снаряды и раздались взрывы, взбаламутившие водную гладь и заставившие её подняться фонтанами вверх, обмочив Данте с ног до головы. Это ответили гаубицы и миномёты противника, отчаянно пытающиеся остановить наступление.
— Солдаты! — громогласно воззвал Яго. — Мы гордо несём волю посланника Его на земле!
— И мы не ведаем страха! — закончили воодушевлённо воины, схватившиеся за оружие возле себя. — Мы сами есть страх!
— Мы ярость праведного воинства, опускающаяся на нечестивых, которая разбивает щиты еретиков!
— И мы не отступим перед ликом ужаса! — вскричали гневно и порывисто бойцы. — Мы и есть ужас, повергающий врагов на колени!
— Мы секира и меч, который обрушатся на шеи врагов и принесут справедливую кару отступникам!
— И да познают они смерть!
Яго, в статусе Прим-кастеляна Отделения, заместителя коммандера, закончил прочтение боевого девиза, призванного поднять дух воинов и нацелить их на бой. Он