— Сколько здесь невольниц? — протягивая ключ, спросил Чжоу у какой-то брюнетки, стыдливо прикрывающей своё тело полотенцем.
Но девушка молчит. Она боится, страшится, что её шею покинет рабский ошейник и её найдут и изобьют. Её подруга-блондинка оказалась смелее, но она вынуждена держать место раны окровавленной ноги, которой поплатилась за дерзость.
— Сколько тут девушек?
— Я…я точно не знаю. Тут три «дома вожделения», в нашем два десятка девушек. В остальных, не знаю, — всё же ответила брюнетка, забирая ключ.
«Этот дворец не достоин носить имя со ловами “святой”… нет, тут дом разврата и похоти, злобы и бесовщины. В этом дворце давно не осталось ничего достойного спасения» — помыслил Данте, рассматривая бордель.
Чжоу, выпустив ключ, продолжил шествие дальше, а за ним весь отряд, но он остановился, когда на всё помещение раздалось жалобное:
— А что нам теперь делать?
— Не знаю, — сухо кидает реплику Конвунгар, — можете бежать, можете сражаться, можете освободить пленниц. Мне всё равно. Воины Рейха, за мной!
Они удалились от борделя, углубившись во дворец. Данте с тяжёлым сердцем покинул бордель, понимая, что девушки вряд ли выберутся отсюда, но всё же он направляет все мысли на исполнения задания, стараясь как можно быстрее забыть девиц и их судьбу.
Отряд из четырнадцати бойцов ворвался подобно вихрю в один из оружейных складов дворца и был обнесён со всех сторон кучным огнём. Пули завизжали над головой, грохотание стволов раздалось отовсюду, и Данте упал на землю и через мгновение уже приложился спиной к бетонному полутораметровому блоку. Огромная серая зала, скудно освещённая лунным светом холодных лампам, уставленная различными коробками, ящиками и заваленная оружием за пару секунд истерзалась яркими оружейными бликами и трассами и наполнилась истошным перезвоном пуль.
Парень подался из-за укрытия и тонкая стволина «Комара» исторгнула вместе с огнём рой визжащих пуль, посеявших смерть в рядах противника — два гвардейца расстались с жизнью, пав замертво.
— Сколько их, брат?! — слышится вопрос от Яго, осветившего выстрелом из энерговинтовки пространство.
— Не знаю, похоже, что не меньше полсотни!
С огромного помещения, длиной в метров триста к ним стягиваются люди — гвардейцы дворца, которые плотным огнём прижали наступление и стали теснит нападающих. Винтовки и автоматы, ручные пулемёты и гранатомёты — всё идёт в бой и стороны сцепились насмерть.
Данте продолжает расстреливать гвардейцев и его «Комар» стрекочет, не переставая, скашивая всё новые жертвы напором свинца. Ещё раз он высунулся, взглянул в прицел, и оружие затряслось отдачей в руках, затем так же и вновь пистолет-пулемёт выдаёт пули, которые либо метко пробиваются под плоть врагов, либо отскакивают от их бронежилетов. Однако увидев нечто потяжелее пистолетов, он буквально рухнул на землю и в ту же секунду над его головой прогудел снаряд, вынудивший отёсанную скальную породу отколоться брызгами. Валерон поднялся и через прицел обнаружил пушку, сжав крючок, он попытался поразить её стрелков, только все пули отлетели от щитка.
— У них пушки! — крикнул кто-то. — Сороковой калибр!
Конвунгар, стоя позади обороны, отыскал в пыльных ящиках гранатомёт и быстро закинул на плечо чёрную тонкую трубу, с большим ромбовидным зарядом. Опосля миг и снаряд устремился кометой в пушку, и её позиция разлетелась кусками металла и камня. Чжоу зарядил ещё один снаряд и уставил его уже на двухэтажную постройку — квадратная серая башня с прямой наклонной крышей, что вырастает за разбитой пушкой. На ней всей обороной руководит человек в тёмно-красном балахоне, с золотыми узорами и подобием погон на одном плече, который отдаёт приказы и направляет атаки. Чжоу не знает кто там, и даже не подозревает о наличии командира, он просто желает избавиться от удобной позиции для наблюдения. Сощурившись и рассмотрев карим глазом линию выстрела, его гранатомёт отпустил снаряд и тот угодил прямо в башню.
Яго, отстреляв батарейку, лихо скинул её и подзарядил новую и только собрался дать луч энергии, как отвлёкся на страшный хруст и шум — башня с пробоиной на стене резко накренилась и сквозь бетонный хруст разбила пол и придавила полтора десятка противников, когда подломилась под собственным весом и разбилась к чертям. Но до победы рано — противник не унимает наступления и соратники один за другим погибают и нужно что-то сделать. Чувствуя, как его за рукав кто-то тянет, он наклоняется и слышит сквозь стоны битвы, как ему говорит брат: