Всего лишь несколько недель назад на площади принцессу встретили совсем другие люди, жалкие и вымаливающие крохи еды. Сейчас ее глазам предстали сошедшие с пасторальной картины персонажи; они смотрели на мир с добродушной радостью, ни разу не виденной ею за стенами Элантриса. И они жили в городе, которые единодушно считался самым ужасным местом в мире.
— Как такое могло случиться?
Дух расплылся в широкой улыбке. Он все еще держал ее за руку и потянул за собой сквозь ведущие в поселение ворота.
— Добро пожаловать в Новый Элантрис, Сарин. Можешь забыть о прежних представлениях о городе.
— Я вижу.
К ним подошла приземистая элантрийка в желтом с зеленой отделкой платье. Она придирчиво оглядела девушку.
— Сомневаюсь, что у нас найдется подходящий для нее размер, господин Дух.
Дух рассмеялся, смерив принцессу взглядом.
— Сделай, что сможешь, Маа.
Он подвел Сарин к низкому зданию сбоку от ворот. Двери стояли открытыми, а внутри виднелись ряды висящей на колышках одежды. Принцессу внезапно смутила мысль о надетой на нее мантии, уже перепачканной темной вязкой слизью.
— Пойдем, милая, — позвала Маа. Она направилась к соседнему дому. — Посмотрим, что удастся для тебя подобрать.
По-матерински заботливая женщина сумела найти наряд, который более-менее подошел Сарин: голубая юбка доходила почти до щиколоток, а к ней прилагалась ярко-красная блузка. Ей даже выдали нижнее белье, тоже пошитое из разноцветной ткани. Девушка не жаловалась — все, что угодно, лишь бы не ходить в грязной мантии.
Сарин переоделась и осмотрела себя в высоком, в полный рост, зеркале. Кожа местами еще сохраняла нормальный цвет, что делало темные пятна заметнее. Она решила, что со временем вся кожа посереет, как у остальных элантрийцев.
— Подожди, — встрепенулась она. — Откуда у вас зеркало?
— Это не зеркало, милая. — Маа продолжала копаться в груде носков и ботинок. — Это плоский ровный камень — кажется, кусок столешницы, — а на него намотаны тонкие стальные листы.
Приглядевшись, Сарин увидела швы, где листы накладывались друг на друга. Несмотря ни на что, зеркало получилось замечательное; должно быть, камень отшлифовали до идеально гладкой поверхности.
— Но где… — Принцесса запнулась. Она знала, где элантрийцы взяли невероятно тонкие листы — она сама послала их в город, думая проучить Духа, который потребовал в качестве взятки сталь.
Маа ненадолго исчезла и вернулась с парой носков и ботинок. И те и другие не подходили по цвету к наряду.
— Вот и чудно, — обрадовалась женщина. — Пришлось выбирать из мужской обуви.
Сарин залилась краской.
— Не смущайся, дорогая, — засмеялась Маа. — Тебе сам Доми велел иметь большие ноги — при твоем росте они необходимы. О, и последняя деталь.
Она протянула принцессе длинную узкую полосу оранжевой ткани.
— На голову. — Элантрийка указала на обернутый вокруг головы шарф. — Помогает забыть о потере волос.
Сарин благодарно кивнула и повязала оранжевый шарф. Снаружи ее поджидал Дух, одетый в красные штаны и желтую рубашку. Он улыбнулся при ее приближении.
— Я чувствую себя сошедшей с ума радугой, — призналась девушка, оглядывая собственное разноцветье.
Дух рассмеялся, снова взял ее за руку и повел в глубь городка. По привычке принцесса попыталась определить его рост. «Достаточно высок для меня, — бессознательно отметила она. — Почти вровень, только чуть выше». Тут она осознала, чем занимается, и закатила глаза. Привычный мир рушится на куски, а она измеряет рост идущего рядом мужчины.
— …Привыкнешь к тому, что выглядишь как пестрая птица по весне. Через некоторое время пестрота перестанет тебя беспокоить. Честно говоря, после однообразия Старого Элантриса, она даже радует глаз.
По дороге Дух рассказывал о Новом Элантрисе. Община была небольшой, около полусотни домов, но теснота сближала жителей. Хотя в городке обитало немного элантрийцев, не более пяти-шести сотен, улицы кипели жизнью. Мужчины занимались починкой стен и крыш, женщины шили или убирались; порой мимо них пробегали дети. Принцессе никогда не приходило в голову, что шаод забирает детей наравне со взрослыми.
Встречные с добродушными улыбками здоровались с Духом. В их голосах звучало искреннее удовольствие, подчеркивая приязнь и уважение, какие Сарин редко доводилось видеть по отношению к правителям: даже у отца, в целом любимого страной короля, находились недоброжелатели. Конечно, при маленьком населении завоевать любовь проще, но все же принцессу поразило отношение жителей к Духу.
Они поравнялись с сидевшим на обломке каменной стены мужчиной неопределенного возраста; Сарин все элантрийцы казались на одно лицо. Невысокого роста, с внушительным животом, он единственный не поднял головы при их приближении. Однако невежливое поведение объяснялось просто — его внимание полностью поглотил небольшой предмет на коленях. Мужчину окружала стайка детей, которые с радостным предвкушением наблюдали за кропотливой работой. Наконец он разогнулся и протянул стоящей рядом девочке искусно вырезанную из камня лошадку. Малышка от восторга захлопала в ладоши и благодарно приняла подарок. Дети убежали играть, а скульптор нагнулся и принялся выбирать на земле другой обломок. Найдя камень по вкусу, он начал скрести его зажатым в горсти коротким инструментом; принцессе пришлось вытянуть шею, чтобы разглядеть что это.
— Мой гвоздь! — воскликнула она. — Один из гнутых гвоздей, что я присылала вам!
— Хм? — не понял Дух. — Ах да. Должен признаться, мы изрядно поломали голову, прежде чем нашли применение тому ящику. Чтобы их переплавить, нам не хватало ни топлива, ни орудий для перековки. Гвозди оказались твоей самой хитроумной выходкой.
Сарин покраснела. Эти люди боролись за выживание в лишенном самого необходимого городе, а она издевалась над ними, прислав гнутые гвозди.
— Прости. Я боялась, что сталь нужна вам для изготовления оружия.
— Ты правильно делала, что не доверяла мне. Ведь в конце я тебя действительно предал.
— Уверена, что у тебя имелись причины, — быстро возразила принцесса.
— Имелись, — подтвердил Дух. — Но в тот момент они не имели значения, правда? Ты не ошиблась во мне: я действительно тиран. Я не пускал часть элантриицев к повозке, нарушил наше соглашение, и по моей вине погибли хорошие люди.
Сарин покачала головой, ее голос набрал силу и уверенность:
— Ты не тиран. Община — живое тому доказательство; люди любят тебя, а при тирании нет места любви.
Элантриец улыбнулся, хотя в глубине его глаз затаилось сомнение. Тут же на его лицо опустилась непроницаемая маска.
— Ну, думаю, что обряд Кручины не прошел зря. В те недели я получил кое-что очень важное.
— Запасы?
— Их тоже.
Несколько мгновений Сарин молчала, не отрывая взгляда от его лица. Потом оглянулась на скульптора.
— Кто он такой?
— Его зовут Таан. Хотя ты могла слышать о нем под именем Аандена.
— Главарь банды? — удивилась она.
Дух кивнул.
— До шаода Таан был одним из известнейших скульпторов Арелона. Попав в Элантрис, он ненадолго запутался, но со временем пришел в себя.
Они оставили увлеченного работой мастера, и Дух показал ей остальные улицы городка. Они миновали просторное здание, которое он назвал Залом павших, и его голос звучал так горько, что Сарин удержалась от расспросов, хотя ее внимание привлекли несколько бессмысленно кружащихся над крышей сеонов.