Во время неторопливой прогулки по стене взгляд джьерна против его воли постоянно притягивала темная громада Элантриса. Он пытался вернуться к размышлениям о Телри, но его сознанием настырно завладела иная мысль.
Хратену пришлось нехотя признать, что сегодня его заманила на стену определенная причина — он волновался о принцессе. Его беспокоило, что она часто занимает его мысли, но лгать себе бессмысленно. Сарин показала себя интересным противником, а джьерн по себе знал, как опасен Элантрис. Он понимал угрозу для девушки, когда отдавал приказ отравить ее, хотя посчитал риск оправданным. После трех дней его решимость поколебалась. Принцесса была нужна ему живой.
Так получилось, что Хратен рассматривал сверху улицы мертвого города, лелея глупую надежду, что увидит внизу теоданку и на его душе полегчает. Конечно, подобной удачи ждать не приходится; за весь вечер он не увидел ни одного элантрийца. Джьерн не знал, то ли они перекочевали в другую часть города, то ли перебили друг друга в междуусобице. Ради принцессы он надеялся, что второе предположение неверно.
— Ты джьерн Хратен, — внезапно раздался над ухом голос.
Хратен развернулся, выискивая в темноте человека, которому удалось подкрасться совершенно неслышно. В воздухе за плечом висел ярко горящий сеон. Жрец прищурился, разглядывая эйон в центре: Дио.
— Это я, — подозрительно отозвался джьерн.
— Я разыскивал тебя по поручению моего господина, теоданского короля Эвентио, — мелодичным напевным голосом продолжал сеон. — Он желает поговорить с тобой.
Хратен улыбнулся. Он надеялся, что когда-нибудь Эвентио захочет с ним связаться.
— С нетерпением ожидаю слов от его величества.
Свечение сеона как бы втянулось внутрь, и вот уже на его месте появилось мужское лицо с полным подбородком.
— Ваше величество, — поприветствовал его легким кивком Хратен. — Чем моху служить?
— Нет нужды вдаваться в ненужные любезности, джьерн, — ровным голосом откликнулся Эвентио. — Ты знаешь, чего я хочу.
— Свою дочь.
Голова короля утвердительно закачалась в воздухе.
— Я слышал, что каким-то образом ты научился справляться с элантрийской болезнью. Что ты попросишь за излечение Сарин?
— В моих руках нет власти над проклятием, — смиренно возразил жрец. — Меня излечил лорд Джаддет.
Король на мгновение замолчал.
— Тогда что попросит за излечение принцессы твой Джаддет?
— Мой лорд может откликнуться на мольбу, если вы пошлете ему какой-нибудь обнадеживающий знак. Неверующим не стоит ждать от него чудес.
Эвентио склонил голову; он, несомненно, угадал, какую плату потребует Хратен.
— Как скажешь, так и будет, жрец, — пообещал он. — Если моя дочь покинет Элантрис в целости и сохранности, я обращусь в Шу-Дерет. Я знал, что рано или поздно время придет.
Хратен широко улыбнулся.
— Я посмотрю, смогу ли убедить лорда Джаддета вернуть нам принцессу, ваше величество.
Эвентио кивнул. Его взгляд потускнел от сознания пережитого им поражения. Сеон оборвал связь и улетел прочь, не проронив ни слова.
Улыбка не сходила с губ джьерна: последняя деталь плана только что встала на место. Эвентио сделал мудрый выбор; по крайней мере, Хратену удалось потребовать чего-то в обмен на обращение. Чего-то, что он мог получить даром.
Жрец поглядел вниз на Элантрис, его тревога о Сарин неизмеримо возросла. Если все пойдет как задумано, через несколько месяцев он поднесет вирну не один языческий народ, а целых два.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Случалось, что Раоден желал отцу смерти. Он ежедневно наблюдал страдания простых людей и знал, что в них виноват король. Йадон доказал, что ради достижения успеха пойдет на любое вероломство, и безжалостно сокрушал стоящих на пути. Постоянные свары между придворными приводили его в восторг, в то время как государство разваливалось на глазах. Без Йадона на троне Арелону будет лучше.
И все же, услыхав новость о гибели отца, Раоден не мог стряхнуть нахлынувшую грусть. Его сердце с готовностью забыло о жестоком короле последних лет и горевало по отцу из детских воспоминаний. Тогда Йадон был одним из самых успешных купцов страны; соотечественники его уважали, а сын любил безграничной детской любовью. Отец казался воплощением силы и достоинства, и в дальнем закоулке сердца до сих пор хранился образ величайшего из героев.
Присутствие Сарин и занятия с эйонами помогали ему забыть о потере. Если он не проводил время с девушкой, то усиленно занимался древней магией. Теперь жители Нового Элантриса со многим справлялись без него: они сами находили себе работу, а редкие споры удавалось решить без его вмешательства. Поэтому Раоден почти постоянно сидел в библиотеке и вычерчивал эйоны, пока Сарин читала.
— На удивление мало сведений о современном Фьердене, — произнесла принцесса, просматривая очередной том. Он был настолько тяжел, что ей пришлось попросить помощи, чтобы донести его до столика.
— Может, ты еще не нашла нужную книгу, — откликнулся Раоден.
Сарин расположилась на обычном месте, а он стоял за стопкой книг рядом с ее стулом и упражнялся с дополнениями к эйонам, о которых недавно читал. Сейчас он рисовал символ Эхе.
— Возможно, — с сомнением согласилась девушка. — Везде написано о старой империи, только одна книга об исторических преобразованиях упоминает Фьерден последнего столетия. Я всегда считала, что элантрийцы тщательно изучали другие религии, хотя бы для того, чтобы знать своих соперников.
— Как я понимаю, элантрийцы не возражали против соперничества.
Когда Раоден заговорил, его палец соскользнул в сторону, нарушив ровную линию. Эйон мгновение повисел в воздухе и пропал; крохотная оплошность повлияла на весь сложный символ. Принц вздохнул и продолжал рассказывать:
— Элантрийцы считали себя намного выше других, так что им не приходилось беспокоиться о конкурентах. Большинство вообще относились к тому, поклоняются им или нет, с полным равнодушием.
Сарин обдумала его объяснение, отодвинула в сторону пустую тарелку из-под сегодняшнего обеда и вернулась к книге. Раоден не стал говорить ей, что увеличил ее порцию, как любому новичку в течение первой недели в Элантрисе. Он по опыту знал, что постепенное ограничение в еде помогало разуму лучше приспособиться к голоду.
Он начал рисовать символ заново, и тут дверь в библиотеку отворилась.
— Он все еще наверху? — спросил принц вошедшего Галладона.
— Коло, — с чувством ответил дьюл. — Кричит на своего бога во всю мочь.
— Ты хотел сказать «молится».
Галладон передернул плечами:
— Не понимаю, почему он считает, что бог его не услышит, если он будет говорить тихо.
Сарин подняла голову от книги.
— Вы говорите о джьерне?
Принц кивнул.
— С раннего утра он стоит на стене над воротами и упрашивает Джаддета исцелить нас.
Девушка изумленно распахнула глаза.
— Исцелить?
— Что-то в этом духе. Снизу плохо слышно.
— Джьерн молится о здоровье элантрийцев? Вот так перемены… — Принцесса подозрительно прищурилась.
Раоден пожал плечами и вернулся к эйону. Галладон выбрал книгу о сельском хозяйстве и с интересом листал ее: последние дни он пытался придумать способ орошения, подходящий для условий Элантриса.
Принц почти закончил эйон и запутанные уточнения к нему, когда заметил, что Сарин отложила книгу и с интересом наблюдает за ним. Под ее пристальным взглядом он опять ошибся и даже не успел понять в чем, как эйон померк. Он поднял руку, чтобы начать заново, а принцесса все не спускала с него глаз.