Как бы то ни было, но, когда первые лучи зимнего солнца озарили заснеженный город, Мишель очутился на кладбище.
Он совершенно обессилел, мысли его застыли, из памяти стерся даже образ его милой Люси. Несчастный напоминал блуждающий призрак: здесь, среди могил, он был не посторонним, он чувствовал себя как дома.
Он пошел по главной аллее, потом свернул вправо и по вечно сырым тропинкам дошел до нижнего кладбища.
Все вокруг сверкало первозданной снежной белизной. Отяжелевшие ветки деревьев, склонившиеся над могилами, словно оплакивали умерших, роняя вниз капли тающего на солнце снега. Только кое-где, на вертикально стоящих надгробных камнях, где снег попросту не мог удержаться, можно было прочесть имена покойных.
Вскоре показалось полуразрушенное надгробие Абеляра[194] и Элоизы; три колонны, служившие опорой источенному временем архитраву,[195] еще держались прямо, подобно Грекостасису[196] на римском Форуме.
Взгляд несчастного безразлично скользил по именам на могильных плитах: Керубини,[197] Абенек,[198] Шопен, Массе, Гуно, Рейер.[199] Здесь упокоились те, кто жил музыкой и, возможно, умер ради нее! Однако ничто не привлекло его внимания.
Мишель миновал и надгробие, на котором не было ни дат, ни украшений, ни трогательных надписей, но стояло одно лишь чтимое в веках имя — Ларошфуко.[200]
Затем он очутился в маленьком городке опрятных, как голландские домики, могил, с начищенными до блеска оградами и полированными пемзой ступенями. Его охватило непреодолимое желание войти туда.
«И, главное, остаться, — подумал Мишель, — упокоиться здесь навсегда».
Созерцание кладбищенских памятников, представлявших все архитектурные стили, от греческого, римского, этрусского, византийского до ломбардского и готического, включая эпоху Ренессанса[201] и XX век, невольно рождали мысль о равенстве всех перед смертью, ибо упокоившиеся и под мраморными, и под гранитными плитами, и под простым деревянным крестом равно обратились в прах.
Молодой человек постепенно взбирался выше и выше по похоронному холму. Когда же силы совсем покинули его, он прислонился к мавзолею Беранже и Манюэля.[202] Этот каменный корпус без резьбы и скульптур все еще стоял, подобно пирамиде в Гизе, охраняя вечный покой двух объединившихся в смерти друзей.
В двадцати шагах, поодаль, генерал Фуа,[203] облаченный в мраморную тогу, словно наблюдал за ними и, казалось, продолжал защищать обоих друзей-единомышленников.
Неожиданно в голове несчастного промелькнула мысль отыскать знакомые имена среди тех, чьи могилы уцелели, но ни одно из них ничего не говорило ему. Многие, даже самые громкие имена стерлись от времени, эмблемы исчезли, руки, некогда соединенные, распались, гербовые щиты разрушились, а сами могилы обратились в прах!
Мишель продолжал идти, сбивался с пути, возвращался, цепляясь за железные ограды. На глаза ему попадались то Прадье,[204] чье мраморное изваяние «Меланхолия» рассыпалось в пыль, то истершийся Дезожье[205] в бронзовом медальоне, то памятник Гаспару Монжу,[206] поставленный его учениками, то скрытая вуалью фигура плакальщицы Этекса,[207] все еще припадавшей к могиле Распая.[208]
Поднявшись выше, он миновал величественный мраморный монумент, отличавшийся чистотой стиля, по фризу которого разбегался хоровод полуобнаженных дев, исполняющих свой вечный танец. Мишель прочитал надпись:
Он пошел дальше. Неподалеку виднелось незавершенное надгробие Александра Дюма, того, кто всю свою жизнь собирал деньги на чужие могилы!
Теперь Мишель оказался в богатом квартале, чьи обитатели могли позволить себе роскошь пышных надгробий. Благонравные жены покоились здесь рядом с известными куртизанками, сумевшими скопить денег, чтобы в конце жизни соорудить себе помпезные усыпальницы. Некоторые склепы неуловимо напоминали дома с дурной репутацией.
Далее располагались могилы великих актрис, куда тщеславные поэты возлагали свои исполненные скорбных слез стихи.
Наконец наш герой дотащился до другого края кладбища, где в театральной гробнице спал вечным сном великолепный Деннери.[210] Рядом Барьер покоился под скромным черным крестом. Здесь, словно в уголке Вестминстерского аббатства,[211] назначали друг другу свидания поэты. Здесь Бальзак выглядывал из своего каменного савана в ожидании собственной статуи; здесь Делавинь,[212] Сувестр,[213] Бера,[214] Плувье,[215] Банвиль,[216] Готье, Сен-Виктор и сотни других ушли в небытие, и в памяти стерлись даже их имена.
194
Абеляр Пьер (1079–1142) — французский средневековый философ, богослов и поэт. Трагическая история его любви к Элоизе стала известна благодаря переписке влюбленных, полной неподдельного чувства. История этой любви вдохновляла многих поэтов и писателей.
197
Керубини Луиджи (1760–1842) — натурализованный француз, автор многочисленных опер и духовных хоровых и симфонических произведений; с 1821 года был директором Французской консерватории.
198
Абенек Франсуа-Антуан (1781–1849) — композитор и известный дирижер, основатель Общества консерваторских концертов, один из ведущих во Франции исполнителей симфонических произведений Бетховена.
199
Рейер Эрнест (1823–1909) — французский композитор, автор опер «Саламбо», «Сигурд» и многих других; произведения его отличались тщательно разработанной формой и богатой оркестровкой.
200
Ларошфуко Франсуа (1613–1680) — французский писатель-моралист; из его произведений наибольшую известность получили «Мемуары» (1662) и «Максимы» (1665).
202
Манюэль Жак Антуан (1775–1827) — французский политический деятель, депутат, бывший во время Реставрации символом либеральной оппозиции.
203
Фуа Максимильен Себастьен (1775–1825) — французский генерал, депутат, бывший, как и Манюэль, символом оппозиции режиму Реставрации, в 1811 году прикрывал отход французских войск, в битве при Ватерлоо был ранен.
204
Прадье Джеймс (1794–1852) — французский скульптор, ваявший преимущественно на античные сюжеты.
206
Монж Гаспар (1746–1818) — французский математик, один из основателей Эколь политекник.
207
Этекс Антуан (1808–1888) — скульптор и архитектор одного из рельефов Триумфальной арки на площади Этуаль и многочисленных надгробий.
208
Распай Франсуа-Винсент (1794–1878) — биолог и политический деятель республиканской направленности; один из лидеров борьбы за всеобщее избирательное право; до 1863 года находился в изгнании.
209
Клервиль Луи-Франсуа (1811–1879) — плодовитый и ценимый автор водевилей, автор текста известных и в нашей стране «Корневильских колоколов».
210
Деннери Адольф Филипп (1811–1899) — плодовитый автор мелодрам; в 1875 году адаптировал для театральной сцены роман Жюля Верна «Вокруг света в восемьдесят дней».
212
Делавинь Казимир (1793–1843) — драматург, автор исторической драмы «Сицилийская вечерня» (1819), на сюжет которой Джузеппе Верди написал одноименную оперу.
214
Бера Фредерик (1800 или 1801–1855) — парижский шансонье, друг Беранже, автор большого количества ставших популярными песен.
216
Банвиль Теодор де (1823–1891) — французский поэт, один из ведущих представителей парижской школы стиха; его произведения отличались изысканностью формы.