Рискуя спровоцировать читателей на весьма заслуженные упрёки в затягивании сюжета, я всё же попрошу ещё минутку их внимания.
Когда-то мне снился сон, в котором я действительно нашёл дверь в другой мир. Я не помню подробностей, запомнилось лишь «замирательное» чувство причастности к Тайне. То же я ощутил и сейчас, стоя на холоде и разглядывая вход в подсобку. Конечно, рассудок убеждал меня, что я ничего не найду там, кроме мусора, но вопреки ему, я двинулся к двери.
Увы, похоже на этот раз рассудок оказался прав – в подсобке было тихо, пусто и холодно. Никаких дверей, лишь полдюжины широких тёмных досок, поставленных почти вертикально у дальней стены да брошенный моток проволоки на полу. Я честно осмотрел подсобку, насколько позволял сероватый свет дня. Ни-че-го. Рассудок обрадовано завёл песню о том, что головой надо думать, что всё это тебе приснилось (померещилось, придумалось, Крапивина с Булычёвым перечитался – нужно подчеркнуть), что пора половина отпуска уже прошла, а ты ещё ничего полезного не сделал. Эту песню я слушал с обидой. Самой настоящей, такой, когда глаза начинает щипать от незаслуженных упрёков. Это что же значит – ничего не было? Ни танца лунных бабочек, ни костра, ни жутковатой тайны в старом парке? Алисы тоже не было?
С таким раздраем в душе я шагнул к выходу, зацепился ногой за что-то тонкое и холодное и, падая, ухватился за стоящие вдоль стены доски. Как занозы не загнал – ума не приложу.
А когда поднялся – отряхиваясь и ругаясь сквозь зубы, то увидел чёрный провал хода, до сих пор скрытого досками. Узкого, в который протиснутся может лишь мальчишка.
«Навсегда двенадцать», ответил я тогда на вопрос Вовки о моём возрасте. Теперь мне предстояло это доказать. Острый камень разорвал рукав, царапнул кожу.
Теперь я в полной мере понял и осознал, что чувствовала Алиса (не та, а героиня сказок Кэрролла), пробираясь через кроличью нору. Жуткое ощущение, надо признать. Но до тех пор, пока ты барахтаешься – ты жив. Эта мысль помогала мне первые метры, потом стало полегче. А ещё спустя короткое время я почувствовал запах дождя и прелых листьев.
Полупрозрачная паутина дождя висела над Городом. Золотые, алые и бурые листья мокли на раскисшей земле.
«Входит осень, и без боя город взят» - вспомнилась мне строчка из песни группы «Машина времени».
Я оглянулся – с этой стороны ход выглядел как пещера, густо укрытая снаружи плющом. Похоже, она вывела меня на Холм, но в стороне от дороги. Надо идти. Но перед этим я оглядел себя. Одежда моего мира исчезла, уступив место всепогодному серо-голубому комбинезону из тетраткани. Прекрасно. Я накинул капюшон, отгораживаясь от холодного дождя, и рысцой рванул вперёд.
Город жил своей жизнью, казалось ничего и не произошло за ту неделю, что я отсутствовал. Но всё же я увидел кое-что. Тщательно скрываемый страх. Не у всех, но достаточно у многих. Совсем не было страха только в глазах детей.
Но всё это я отмечал машинально, не заостряя внимания. Я искал ребят. Искал Алису. Я знал их адреса, и потому взяв на лётной площадке первый попавшийся флип, рванул к ней домой. Но домроботник разочаровал меня – Алисы не было дома уже третий день. Визиты и видеофонные звонки остальным также не дали результата – не отвечали даже карманные видеофоны. Я почувствовал холодное дыхание беды. Флип чуть покачивался под порывами ветра, направляясь к центру Города, а я всё пытался сообразить, что делать дальше. Что-то произошло с ребятами. Но что? Мысль пришла неожиданно.
- Старый квартал, - крикнул я флипу, - посадка возле берёзовой рощи.
«Место сбора» было пустым, моё тайное желание не осуществилось. Но оно дало мне бесценную информацию о том, что произошло три дня назад. Я не бог весть какой следопыт (скажу честно – почти никакой), но чётко отпечатавшиеся следы на утоптанном полу, которые не сумел смыть даже дождь, и разбросанные вещи говорили сами за себя. А ещё я нашёл монетку Котёнка.
Она была больше моей, а гравировка изображала то ли сложную лохматую спираль, то ли галактический диск. С другой стороны монетки были начертаны непонятные символы, напоминающие арабскую вязь. Она лежала под разбитой вдребезги компьютерной планшеткой.
Я присел на один из лежаков, стараясь не поддаваться панике. Мысли были короткие. Здесь побывали чужие. Ребят похитили. Враги строят Чёрную дорогу. Город на их пути. Они готовы уничтожить Город…
На этих мыслях откуда-то сверху свалился Котёнок.
В непромокаемой ярко-жёлтой накидке, он словно осветил нашу «пещеру». В сердце толкнулась радость, мелькнула даже мысль, что я навоображал невесть что, и никакого похищения нет. Но встретившись взглядом с глазами Котёнка понял – было.
Сашку била дрожь, поэтому я начал действовать. Быстро поставив на место универсальную печку и, восстановив контакты, я нащупал на стене ряд выключателей – первый, второй, третий…
Щелчком развернулась полусфера силового «зонтика», отгородив нас от непогоды, заработали обогреватели. Я набрал воды в чайник (до неприкосновенного запаса похитители не добрались).
Отогревшись, Сашка рассказал мне, как всё было.
Во время моего отсутствия, в Городе произошло немало событий, подтвердивших слова Евсея – внезапно и резко лето сменилось дождливой и слякотной осенью. Резко участились случаи аварий на транспорте. И самое страшное – Часы за неделю «ушли назад» почти на двенадцать часов. И если в случае аварий люди некомпетентные пеняли на специальные службы, то Часы казались чем-то постоянным, незыблемым. И их отставание пугало.
Ребят похитили «серые». По крайней мере, Сашка так описал их – высокие фигуры в мышиного цвета костюмах и шляпах, надвинутых на глаза. Был ли среди них Евсей – неизвестно. Сашке удалось убежать, когда ребят сажали в многоместный флип…
- Их увезли в направлении Холма?
- Ага.
Что ж, наши враги сделали первый шаг. Теперь – наша очередь.
Глава 8
Гамбит Игрока
В полёте я пересказал Котёнку то, что узнал от Евсея – о Мёртвых пространствах и Чёрной Дороге.
- Ты веришь этому?
- Не знаю. Не похоже, что он лжёт. Но проверить это пока нельзя. Значит, пока будем придерживаться того, что у нас есть.
Котёнок кивнул.
Снаружи уже шёл дождь вперемежку со снегом, мотая лёгонький флип из стороны в сторону. Автопилот еле удерживал направление.
В снежно-водяной круговерти под нами промелькнули освещённые полосы внешнего радиуса Кольца. Всё, город позади. Я специально ввёл такой обходной маршрут в компьютер флипа, чтобы подлететь к Холму с западной стороны.
Карманные видеофоны включились одновременно у нас обоих. Котёнок вытащил свой – на экранчике вспыхнули слова и цифры.
- Смотри, какой-то адрес.
- Где это?
- На окраине Города, в Заброшенном секторе.
- А от кого сообщение?
Котёнок покачал головой.
- Не знаю, абонент не опознаётся.
- Летим туда?
- Летим.
Я не высказал вслух этого, но надежда вспыхнула с новой силой.
Заброшенный сектор располагался за космодромом и представлял собой своеобразный музей под открытым небом, хотя, разумеется, официально не имел такого статуса. Внешне немного похожий на Старый квартал, он разительно отличался от него. Заброшенный сектор состоял из микрорайона почти целых домов, по виду очень похожих на здания моего мира, с выбитыми стёклами, частично разрушенными стенами и перекрытиями.
О Заброшенном секторе ходили легенды. Говорили, что там даже днём небо очень синее и видны звёзды; рассказывали, что улицы сектора могли закружить человека на несколько часов, и даже сутки; поговаривали даже, что там кто-то живёт, но проверять истинность подобных слухов не торопились.