— Это касается только моего сердца, — ответила Арианна. — Не было ни другого предложения, ни помолвки. Я хорошо осознаю честь, которую вы мне делаете, но я должна отказать. Я не могу выйти замуж без любви.
Итак, все закончилось. Великий князь выбежал из комнаты. Его губы побелели от гнева. Арианна с трудом держалась на ногах. Она всегда была уверена, что не сможет принять его предложение, но не знала, как отказать герцогу. И в конце концов она сделала это сама, без поддержки Родольфо или Лучано. Арианна столкнулась с самым влиятельным человеком в Талии, и у нее не оставалось сомнений, что он не упустит возможности отомстить ей.
Сандро и Скай доставили телегу с травами в целости и сохранности в монастырь Святой Марии из виноградника и выгрузили мешки высушенных трав, которые должны были пополнить запасы Фармации. К ним в это время зашел Угорь.
— Добрый день, братья, — сказал он, снимая свою довольно заношенную синюю бархатную шляпу. — Я пришел осведомиться о князьях. Но вижу, что мой маленький Воробушек помогает вам здесь. Хорошо, хорошо.
— Князьям все лучше и лучше, — произнес Сульен. — И я благодарен вам за то, что вы разрешили мальчику здесь присутствовать — Сандро оказался весьма полезен. В самом деле, если бы не его вчерашняя помощь, я сомневаюсь, что князья дожили бы до сегодняшнего дня.
Энрико удивился. Он не представлял себе, что такого полезного мог сделать Сандро с точки зрения медицины, но отметил про себя, что аптекарь-монах хорошо относится к мальчику.
Сандро посмотрел на Сульена, а потом на Энрико и принял решение. Он официально не считался учеником Угря; не было не было подписано никаких бумаг. Он знал, что его хозяин водил Карло туда, где можно найти члена семьи Нуччи, чтобы убить его. И он не сомневался, что в прошлом на совести Угря были и другие убийства. А о Сульене он знал, что тот исцелял людей и заботился о них, он даже учил уличного мальчишку грамоте и рассказывал ему истории. Сандро больше не хотел выполнять поручения Угря и передавать ему сплетни.
— Мне бы хотелось остаться здесь, — сказал он Энрико.
— Хорошая мысль, — заметил Энрико. — Ты сможешь рассказывать мне о здоровье князей. И я хочу, чтобы ты также следил за Нуччи, — добавил он, понизив голос.
это хотел сказать, — ответил Сандро. — Я имею в виду, что мне хочется стать монахом здесь, в монастыре Святой Марии из виноградника.
Скай и Сульен удивились не меньше Угря.
— Но ты даже не умеешь читать и писать. Как ты сможешь быть монахом?
— Думаю, вы поймете, что он умеет читать, — возразил Сульен. — А писать мы его научим. Ведь ты это серьезно говоришь, Сандро?
— Да, — ответил Сандро. — Я хочу быть братом, как Тино и вы.
Энрико это не понравилось. Он почувствовал, что его в некотором роде ограбили. Но он не выразил никакого недовольства; где-то под спудом его преступной жизни еще тлел слабый огонек совести, которая подсказала ему, что Сандро сделал правильный выбор.
— Ты и вправду сумасшедший! — воскликнул Лучано, отбросив шпагу в сторону. Он ходил взад и вперед по внутреннему — В этой идее столько нелепого, что я даже не знаю, с чего начать.
— Почему? —спросил Николас. —Мы оба делали так раньше. Для наших семей это во всех отношениях будет хорошо.
— Надо сначала подумать, тебе не кажется? — Лучано стал приводить свои доводы, загибая пальцы. — Нам обоим надо будет снова умереть — мне трудно поверить, что я это говорю! Моим родителям придется лишиться приемного сына, а всем моим друзьям здесь — потерять меня. Затем, если это и вправду получится, мне с родителями придется куда-то уехать, чтобы не объяснять, как это вышло, что их сын, который умер два с половиной года назад, внезапно снова оказался живым. И, о да, князю Фалко также придется внезапно воскреснуть из мертвых, к огромному восхищению и удивлению его семьи в Джилии. Боже мой, Ник, это глупая затея!
— Не такая уж и глупая, — возразил Николас. — В Талии совсем не так относятся к сверхъестественному, как в Англии. Вероятно, здесь я смогу выйти сухим из воды. Согласен, что тебе не справиться с этим в Ислингтоне, но, готов поспорить, Викки и Дэвид с радостью переедут, если в таком случае они смогут вернуть тебя.
Лучано нечего было возразить.
— И возможно, тогда мой отец перестанет преследовать Стравагантов? — проговорил Николас. — Он никогда не верил в историю о моем самоубийстве, которую мы придумали.
— Но как насчет моих мамы и папы? — спросил Лучано, дергая себя за волосы. — Я и думать не хочу о том, что они вновь через это пройдут.
Николас задумчиво посмотрел на него.
— Я могу рассказать им, — предложил он.
— Рассказать им?
— Да. Они знают, что ты жив в другом мире. Ты сам мне рассказывал, что они несколько раз видели, как ты стравагировал назад. Я мог бы изложить им весь план. Только подумай об этом, Лучано. Наверняка ты очень хочешь их снова увидеть.
Хотя Лучано и считал, что вся эта идёя — сумасшествие, он знал, что Николас прав. Он действительно хотел снова увидеть родителей — очень хотел.
Глава 25
Изгнание
Слуги Папы доставили тело Камилло Нуччи в церковь Святой Марии из виноградника и положили его в капелле рядом с телами пяти других Нуччи, принесенными с Пьяцца Дукале. Грациэлла Нуччи и ее дочери нашли его там, после того как посетили Филиппо в лечебнице. Когда женщины вошли, у кровати Нуччи сидел монах. Филиппо постепенно пробуждался от сна, похожего на смерть. Брат Сульен дал ему последние капли аrgentum potabile[13], а княжна Беатриче вместе со своими братьями помогала ухаживать за Филиппо.
Грациэлла проливала слезы радости, видя, как ее единственный выживший сын возвращается к жизни. Их всех повели в церковь.
— Нам нужно обмыть и помазать тела погибших, — сказал Сульен. — Папа дал свою санкцию. Их похоронят с соблюдением всех правил, там где вы захотите.
Грациэлла склонилась над Камилло.
— Пусть его похоронят в одной могиле с Давиде, — произнесла она. — А других — в той же капелле. Кто знает, сколько из нас присоединится к ним?
Она и ее дочери остались, чтобы помочь подготовить тела к погребению; это было последнее, что они могли сделать для своих родственников.
Новый великий князь был в ярости, которая медленно усиливалась. Он кричал на слуг, и, не дожидаясь дегустаторов, отбросил много кубков вина и послал за Энрико. Он потерял еще одного сына, брат и дочь взяли над ним верх, а теперь его отвергла эта девчонка ради юнца, который был гораздо моложе его. У Никколо не было сомнений по поводу того, кого Duchessa имела в виду, говоря о «другом». Кто это может быть, если не тот черноволосый беллеццкий юнец, помощник регента, который, похоже, ни на шаг от него не отходит?
И Duchessa предпочла этого неоперившегося юнца зрелому мужчине, с его богатством и положением! Он злился, думая о платье с драгоценными камнями, об африканских кошках и дорогой броши. Ему вовсе не нужно было получить свои подарки назад; он бы счел это ниже своего достоинства. Великий князь не был скупым. Но он был гордым и не мог выносить неуважения к его чести и к нему самому.
Тем не менее, как только он выпил еще, его гнев утих и сменился спокойствием, не менее грозным. Такой поворот событий вовсе не был для Никколо ди Кимичи неожиданным. Он всегда понимал, что Арианна может отказать ему по этой причине, и у него был план, как использовать это в своих интересах.
— Вы посылали за мной, милорд? — спросил Энрико.
— Да, — сказал великий князь. — Я хочу, чтобы ты отнес мою перчатку этому беллеццкому мальчишке в посольстве и вызвал его на дуэль.
Арианна вышла из посольства в сопровождении Гвидо Паролы и своих телохранителей, чтобы навестить Джудитту. Подмастерья скульптора все еще протирали статую.