в кого-то ветками, чтобы их потом обрубили. Слишком долго они кровоточат, слишком
долго отрастают заново…
Я решила пойти учиться в медицинский институт только из-за Андрея. Мне казалось, что
врачи тогда не сделали всё возможное для спасения моего брата, ведь многие из них
говорили, чтобы мы не теряли надежду, что рак крови излечим. Но он всё-таки умер. Так
невозможно и несправедливо. Это был самый добрый и жизнерадостный человек на свете.
Даже лёжа на больничной койке, совершенно бледный, без волос и ресниц, он продолжал
дарить свет, ободряя нас полудетской улыбкой озорного мальчишки.
Однажды в метро, спеша на учёбу, я выбилась из бегущей толпы, прижалась к холодному
каменному столбу и представила, что меня нет в этом мире. Меня не было, а жизнь просто
шла мимо меня. И я поняла, что когда меня не станет, люди также будут куда-то нестись,
боясь не успеть, и ничего не изменится, мир сможет жить без меня, даже самые близкие
смогут. Тех, кто не может, считают слабыми. Но так трудно всё время быть сильной.
Мне кажется, Саша до последнего не понимал, что я серьёзно собираюсь уйти из жизни, я и
сама до конца не осознавала своего желания, пока не случилась та авария. Иногда я
специально для Саши разыгрывала целые представления, чтобы показать, как я счастлива.
Для него это было очень важно, для меня – временное забвение.
Туман вернулся, когда дождь уже почти заканчивался. Он приветствовал вампира, продал
ему крест с распятием, спросил о текущей обстановке в районе. Они оба, словно не замечали
меня, но мне и хотелось этого. Я медленно надела перчатки, и посмотрела в сторону тёмных
домов, которые возвышались за ограждением рынка. Вампиры живут так, будто они
обычные люди. Мне захотелось узнать, что они делают на своих улицах, в своих домах,
дожидаясь ночной охоты, поэтому решила сходить туда, пока были возможность и время.
Однако я успела сделать лишь несколько решительных шагов, прежде чем всё вокруг стало
сплошным белым светом. Я не понимала, куда всё исчезло. Такой яркий свет должен был
резать глаза, но я не чувствовала своего тела. Оно даже не подчинялось мне, словно я
превратилась в неподвижную статую. Я только чувствовала чьё-то присутствие. Что-то
неосязаемое обволакивало меня, и мне это нравилось. Я вновь почувствовала своё тело,
когда кто-то стал тянуть меня за руки и звать, умолять пойти с ним. Постепенно к этому
голосу стали примешиваться другие голоса. Они становились всё громче, и мне захотелось
бежать от них. Я вырвалась, но тут же стала проваливаться куда-то вниз...
Придя в себя, я поняла, что лежу, уткнувшись лицом в шершавый асфальт. Во рту
чувствовался вкус крови, за спиной кто-то связывал мне руки.
– Что вы делаете? Прекратите! Мне очень больно!
– Простите, дорогая, но обычно людям не нравится, когда на них нападают с холодным
оружием, – услышала я голос вампира.
Он перевернул меня на спину, и я увидела Тумана. Он был чем-то очень рассержен.
– О чём вы?! Пустите сейчас же!
– О том, что ты набросились на меня, желая всадить мне кинжал в сердце. Но я умело тебя
вырубил. Не ожидал, что ты психованная дрянь! – грубо ответил Туман.
– Я не понимаю... Какой кинжал?
– Вот этот, – сказал вампир, взяв с прилавка узорчатый клинок из меди. – Прекрасная работа!
Такая тонкая полировка, шикарный орнамент из драгоценных камней. У меня был такой,
когда я воевал в Персии.
– Я не хотела убить вас, Туман. Я даже не помню, чтобы нападала. Прошу вас, развяжите
меня, пока этот вампир не обезумел от вида крови.
Вампир шутливо изобразил глубокое оскорбление. Туман с подозрением посмотрел на меня.
– Пока здесь обезумела только ты! Мне всё равно, что ты ничего не помнишь. Я бы сдал тебя
охране, но ты знаешь, что я не могу.
– И что вы собираетесь со мной делать?
– Ещё не решил. Мир намекал, что мог бы помочь мне с твоим исчезновением, не привлекая
лишнего внимания.
Его чёрствый ответ вызвал у меня приступ ярости. Чёрт возьми, только я вправе решать, как
и когда мне умереть! А решать надо было как можно скорее. Видно, в этом городе мне
уготована участь агрессивной психопатки.
– Я не призрак, и не могу исчезнуть бесследно. Думаю, моё тело быстро найдут, и у вас
будут проблемы.
Кого я обманывала? Туман достал из кармана фляжку и стал пить из горла. Скорее всего, он
просто сильно перепугался, решила я, но скоро успокоится и поймёт, что убивать меня –
глупая затея. Оставалось надеяться только на это.
– Знаете, как зороастрийцы хоронили своих усопших? – неожиданно спросил вампир,
опустившись рядом со мной.
Я промолчала.
– Они хоронили их в так называемых “башнях молчания”, расположенных на высоких
скалах, – продолжал он. – Это полые башни, на чьи вершины приносили тела покойников,
для того чтобы их плоть растерзали грифы. Потом кости и прах проваливались вниз через
решётку в глубокий колодец, что находился в центре такой башни...
– Зачем вы рассказываете мне это?
Глаза вампира горели хищным блеском. Он сам напоминал падальщика, который почуял
запах смерти.
– Иногда ночью некоторые люди приходят к нам добровольно. Их тела мы по уговору
оставляем в одной заброшенной усадьбе, чтобы не загрязнять район. Туда никогда не
заходят охранники – не выдерживают смрада.
– Вы не получите меня, – ответила я, удивившись тому, как уверенно прозвучал мой голос.
– Может быть... Я тоже почему-то думаю, что мы с вами больше не увидимся.
Едва он сказал это, кто-то из охранников по громкоговорителю приказал всем торговцам
срочно покинуть рынок. Я бросила на вампира торжествующий взгляд – он ответил мне
лёгкой улыбкой.
– Я развяжу её?
– Сначала я соберу весь товар, – угрюмо отозвался Туман.
Было не ясно, почему вампир помогал ему, но меня волновали вопросы намного
значительней этого. Я желала, чтобы мне скорей развязали руки: нужно было покинуть
рынок и, наконец, сделать то, на что я так долго не решалась тут. Так больше не могло
продолжаться.
Туман сам освободил меня, после чего спрятал нож себе в пиджак. Он всё ещё боялся меня,
но, как бы то ни было, я боялась себя сильнее. Вампир попрощался со мной, отвесив мне
поклон в стиле галантного века, за что был награждён моим колючим взглядом.
– Как только уйдём отсюда – наши пути расходятся. Даже не думай следовать за мной,
ясно?!
Мне показалось, что в волосах Тумана появилось больше седин, а кожа на лице стала
заметно морщинистей.
– Я и не думала, – робко ответила я. – Правда, на мне до сих пор костюм вашей помощницы.
– Чёрт с ним! Она всё равно уже не вернётся.
Я уловила в этих словах затаённую боль, и вся моя злость по отношению к нему исчезла. Он
ещё во многом человек. Жаль, что теперь мне не удастся дружить с ним.
– Мне казалось, вы ненавидите вампиров, а этот вёл себя так, словно он ваш друг, – сказала
я, чтобы сменить тему.
– Они помогают делать мне бизнес. Мир – мой самый ценный покупатель. Я обязан быть
дружелюбным с ним.
Мы вышли из ворот рынка. Небо снова сделалось тёмным. Вечерний город тонул в огоньках
и грязи. Под фонарём, на углу улицы, какая-то девушка заунывно играла на скрипке. У её
ног стояла небольшая картонная коробка. Тусклые листья, которые не сумел втоптать дождь,
добивали прохожие. Сырость, серость и холод костлявыми руками сжимали сердце.
Хотелось уйти туда, где когда-нибудь кончится осень. Я так устала от неё, и отчаянно
надеялась, что всё скоро пройдёт.
– Прощайте, Туман. Мне грустно, что так получилось.
Он молча сел в машину и уехал, оставив меня одну. Некоторое время я смотрела вслед его