спускался на коричневый лиф короткого двухцветного платья, который затем резко
переходил в золотистую облегающую юбку. Я наклонилась и заглянула в блестящие воды
реки, но ничего ужасающего, к своей радости, там не заметила.
– Спасибо, – сказала я Мелодии, глядя на камею, лежащую у меня на ладони. – Жаль, что
мне нечего подарить вам в ответ.
Она улыбнулась.
– Не переживайте об этом – наше общение для меня дороже и красивей всяких украшений, –
сказала она, – ведь истинное значение имеет лишь содержание книги, а не её изящные
виньетки, как бы хороши они не были.
Мелодия взяла свечу, желая продолжить своё занятие, но ею резко завладело непонятное
волнение, она встала и начала оглядываться по сторонам, словно почувствовав что-то
нехорошее. Когда я поднялась вслед за ней и вопросительно посмотрела на встревоженную
девушку, Мелодия, крепко сжав мою руку, в которой была камея, быстро прошептала мне:
– Прошу вас, бережно храните мой подарок. Сейчас мне нужно немедленно уходить отсюда,
но я уверена, что мы ещё когда-нибудь встретимся с вами. Не забывайте меня, Иллюзия!
Сказав это, она спрыгнула с камня и побежала вдоль берега к высоким деревьям, чьи
широкие ветви тяжело нависли над дрожащей водой.
– Подождите! – крикнула я, но Мелодия не остановилась.
Я с недоумением смотрела ей вслед, пока она не скрылась из виду, затерявшись в
прибрежных зарослях. Отбросив мысль, чтобы последовать за ней, я снова опустилась на
булыжник и, приколов камею к платью, стала анализировать случившееся. Перед тем, как
внезапно сбежать, Мелодия попросила меня беречь свой подарок, но мне оставалось только
гадать о том, почему она так сказала, и что напугало её. Как бы там ни было, над последним
мне пришлось думать недолго – вскоре, ощутив чьё-то присутствие и подняв глаза, я увидела
недалеко от себя, на ближайшем холме того, кто нарушил наш разговор, спугнув мою
собеседницу. Судя по всему, он уже следил за мной какое-то время.
Глава 17
Мы пожираем ближнего, стремясь
Одни – нажиться, а другие – выжить.
Мне тяжко с вами, бывшие Людьми!
Но тяжесть одиночества – не легче.
Мы так жестоко изменяли мир…
И он теперь – в отместку – нас калечит!
Николай Колычев
– Всё вьёшься надо мной, – сказала я шутя.
– Вижу, ты почти готова, – произнёс Ветер, когда я поднялась к нему на холм.
Он по-прежнему был на мотоцикле, хотя Радуги с ним не было.
– Готова к чему? – спросила я, очищая испачканный каблук о пожелтевшую траву.
Ветер внимательно изучал меня.
– К вампирской вечеринке, – произнёс он спустя несколько секунд. – Сегодня вечером они
приглашают всех на центральную площадь, особое предпочтение отдаётся беззащитным
горожанам, готовым поделиться с ними своей вкусной кровью.
Я нахмурилась, поняв, что он говорит о грядущей битве. Выходит, она состоится совсем
скоро, и в Городе что-то навсегда изменится. Трудно было увидеть в предстоящих событиях
какие-то положительные стороны, однако от меня ничего не зависело. Мир пытался убедить
меня в обратном, но мне даже не хочется допускать этой мысли, и я уже решила пустить всё
на самотёк.
– Меня там не будет, – сказала я. – Это чужая война. Пусть хоть все поубивают друг друга,
но я не собираюсь участвовать в этом безумии. У меня есть более важные дела.
– В самом деле?
Возможно, мне показалось, но я почти уверена, что на мгновение в его глазах мелькнуло
разочарование.
– Например, найти мальчика, которого я недавно встретила в районе вампиров. Кстати, не
желаешь помочь мне в этом?
– Нет, у меня тоже есть более важные дела, – ответил Ветер и, помолчав немного, добавил. –
Когда-то твой разум сказал тебе: “Если действительность такова – к чёрту такую
реальность!” Так вот, будь уверена – здесь выкинуть что-нибудь подобное не получится.
В его космически-чёрных глазах сверкал хладнокровный лёд, как и в первый день нашей
встречи. Я поймала в воздухе летевший листик клёна. В моей руке он, маленький и
вишнёвокрасный, выглядел таким беспомощным, таким живым, как чьё-то пульсирующее
оголённое сердце.
– Плохой из тебя помощник, – вздохнула я. – Для чего ты тогда вообще приехал?
Его взгляд упал на подаренную мне камею, и он чему-то улыбнулся про себя.
– Хотел выступить в роли доброй тётушки-феи и подготовить тебя к сегодняшнему балу, но
раз ты не собираешься идти туда, то, думаю, мне пора.
Ударив ногой по педали, он завёл мотоцикл.
– Постой! – я подбежала и схватила его за руку. – Мне так важно быть там? Почему?
– Я не говорил, что это важно, – ответил он. – Возможно, тебе и не стоит там появляться.
Были в его глазах и ещё какие-то слова, но он их не произнёс. Что он хотел сказать всем
этим? Если я раньше находила поведение и намёки Ветра странными, то за последнее время
вообще перестала его понимать. Теперь мне самой предстоит решать, идти ли на
центральную площадь, или сделать, как я планировала. Предстоящее решение пугает меня,
однако я сама точно не понимаю, чего боюсь. Интересно, как Ветер себе это представлял? Я
прихожу на площадь в разгар дьявольской бойни, одним лёгким жестом призываю всех к
тишине, с жаром читаю пафосную назидательную проповедь и вуаля – вампиры,
расчувствовавшись, падают на колени и клянутся людям отныне жить с ними только в мире
и согласии. В сущности, погибнуть в схватке или стать вампиром уже не кажется мне чем-то
критичным – я действительно сильно устала от всего, что творится со мной. Не собираюсь
сдаваться, но вдохновения на борьбу с Городом у меня почти не осталось. Пусть всё будет,
как будет. Не выхожу из игры, но включаю автоматическое движение.
– Если тебе нечем помочь, то хотя бы отвези меня до общежития, – сказала я недовольным
тоном.
– Садись, – равнодушно отозвался Ветер.
Стылый поток утреннего воздуха ударил мне в спину. Я почувствовала, что между нами
оборвалась связующая нить. Это почти не расстроило меня: так или иначе, я не сильно на
него рассчитывала… Даже если это вовсе не так – подобные мысли немного утешают.
Когда Ветер довёз меня до подъезда, я вспомнила, что ещё хотела узнать у него.
– Зачем ты уехал с Радугой? – спросила я, спрыгнув с мотоцикла.
– Эта сказочница умеет развеселить, не то, что ты, – ответил он и усмехнулся, – А ты что
ревнуешь? К слову сказать, тебе почта, – произнёс он прежде, чем я успела ответить на его
глупую шутку.
Ветер слез с мотоцикла и, достав из кармана несколько свёрнутых листков, исписанных от
руки чёрной гелиевой ручкой, протянул их мне.
– Что это?
– Очевидно, её каракули, – произнёс он и посмотрел на меня серьёзным взглядом. – Нам
пора попрощаться, Дождинка. Хочу признаться, с тобой было не так уж скучно.
– Мы что больше не встретимся? – взволнованно спросила я.
Ещё несколько секунд назад я была совершенно спокойна, а теперь внутри всё трепетало и
разрывалось. Я не хотела с ним расставаться. Этому не просто было отыскать причину, но
мысль об этом вызывала во мне настоящую бурю. Он ничего не произнёс, и всё же мне был
ясен ответ.
– Почему ты бросаешь меня сейчас? – спросила я дрожащим голосом.
По лицу, смешиваясь с пронзительными каплями дождя, текли слёзы, но я уже не могла
успокоиться.
– Моя ненаглядная, я не твой парень, чтобы бросать тебя, – шутливо сказал он и слегка
коснулся моей влажной щеки – Мне льстят твои эмоции, но позволь дать тебе совет: не
пытайся искать меня.
Я упрямо затрясла головой и порывисто обняла его, так сильно прижалась к нему, словно это