я до сих пор не могу объяснить себе.
В ту ночь я проснулась оттого, что кукла, стоящая у дальней стены, непрерывно хлопала
своими большими глазами. Её лицо было невозможно разглядеть в темноте, но я с
уверенностью могла сказать, что она смотрела на меня. Вскоре она перестала моргать, но я
побоялась выбраться из кровати, и твёрдо решила не спать до рассвета. Однако сон взял
своё. Проснувшись, я обнаружила куклу у себя на кровати – она лежала на соседней
подушке, повёрнутая ко мне лицом, изучая меня из-под прикрытых век. Со мной
приключилась настоящая истерика, и я несколько дней отходила от случившегося.
Родителям даже пришлось обратиться за помощью к детскому психологу. Меня почти
убедили в том, что всё это был сон, а куклу на кровать положила мама. Тогда я понимала,
что это неправда, но в это нужно было поверить, что я и сделала на радость близким. После
этого случая кукла, наконец, исчезла навсегда. Не помню, что когда-либо вспоминала эту
историю, а родители никогда не подшучивали по данному поводу. Скорее всего, это
действительно был сон.
Кукольник уже развёл краски, чтобы нанести почти законченной кукле “макияж”, но вдруг
отбросил кисточку и стремительно бросился наверх. Я вздохнула. Жаль, он всё-таки
действительно очередной сумасшедший, но почему мне так не хочется в это верить? Я
последовала за ним, но, остановившись на середине лестницы, чтобы ещё раз взглянуть на
незаконченную куклу, замерла от удивления: как получилось, что она стоит на самом краю
стола? Едва я подумала об этом, в комнату, распахнув маленькое окошко подвала, ворвался
ледяной порыв ветра. У меня почернело в глазах, когда я увидела падающую хрупкую
фигурку. Ударившись о каменный пол, кукла разлетелась на множество фарфоровых
осколков, а в следующий миг темнота поглотила меня.
Глава 3
Пороки входят в состав добродетели, как ядовитые снадобья
в состав целебных средств.
Козьма Прутков
Очнувшись, я поняла, что меня куда-то несут на руках. Перед глазами всё расплывалось, а
тело безбожно ныло от боли. В голове настойчиво крутилась одна фраза, и как только до
меня дошёл её смысл, я стала судорожно вырываться, забыв про своё искалеченное тело, –
“сейчас тебя бросят в печь, и ты сгоришь заживо!” Через несколько минут полуслепой
борьбы меня уронили на кожаную поверхность, и я поняла, что лежу в машине. Предметы
различались уже чётче, и в размазанном белом пятне я узнала черты Камня.
– Почему я ничего не вижу? Что со мной? Скажите, у меня что-то сломано?
Было глупо задавать ему эти вопросы, зная, что он точно на них не ответит, но жуткая боль
несовместима с разумной логикой. Я принялась осторожно ощупывать ноги, и обнаружила,
что они все в крови. Судя по всему, у меня был открытый перелом левой ноги. Камень завёл
машину и поехал в сторону общежития. Я поняла это, когда, прижавшись к залитому дождём
окну, увидела висевший в воздухе размытый тёмный прямоугольник – рекламный плакат
похоронного агентства “Реквием”, на который часто обращала внимания, возвращаясь с
опасных ночных прогулок. На его чёрном фоне было написано белыми буквами: “Мы ничего
не можем изменить, но мы можем помочь вам”. Я всегда читала эту надпись с горькой
усмешкой. Увидев эту рекламу в первый раз, я растолковала её как некую подсказку, и
разыскала это агентство. Меня внимательно выслушали, а затем, сделав комплимент по
поводу моего искусного макияжа, предложили поработать помощницей бальзамировщика.
У Камня, безусловно, есть все качества лучшего подчинённого. Впрочем, я была рада, что он
везёт меня не в больницу. Мои раны не смертельны и скоро заживут, надо только дождаться
новой метаморфозы. Надолго ли мне дарована эта привилегия? В городе, насколько мне пока
удалось выяснить из своих наблюдений, подобным образом меняюсь только я. Должно быть,
я единственная, кто ещё помнит реальный мир, кто ещё не стал частью проклятого
виртуального города. Однако недавно я заметила, что постепенно временной промежуток
между моими превращениями увеличивается. Я не знаю, что это значит, но как я устала
всякий раз обречённо спрашивать себя: “А что потом?”
Что произошло со мной в магазине? Я не помню, чтобы падала с лестницы, зато я хорошо
помню, как разбилась эта чёртова кукла. Это странно, но мне кажется, что случившееся
напрямую связано с разбившейся игрушкой. А почему бы и нет? Я до сих пор до конца не
знаю хищную натуру Города, хотя не раз заглядывала ему в пасть. Здесь возможно всё, и
здесь всего стоит опасаться, если, конечно, хочешь выжить. Это правило я выучила наизусть,
но всё равно нарушаю его, потому что бунтарский дух и упрямый характер не так просто
сломить, потому что я не хочу стать очередным глупым биологическим телом с
искусственным интеллектом. Но если я пойму, что бороться больше незачем, что я
превращаюсь в нечто безумное, мне придётся снова покончить с собой. Мне не хочется в это
верить, но знаю, что такой момент обязательно настанет.
Когда Камень подъехал к унылому пятиэтажному зданию общежития, моё зрение полностью
восстановилось, однако тело было сильно ослаблено; он донёс меня до моей квартиры, и у
двери я попыталась самостоятельно встать на ноги, что мне удалось, не взирая на сильную
боль.
– Спасибо, дальше я справлюсь сама. Не хотите всё-таки рассказать, как нашли меня? Вы не
видели там старика в странной одежде?
– Ночь приходит в чёрном, а старость – в белом.
Его ответ удивил меня, я стала расспрашивать Камня, но больше мне ничего не удалось
узнать. Я только поняла, что он видел кукольного мастера. Как только окончательно
восстановлю силы, снова наведаюсь в этот магазин – я чувствую, что там кроется какой-то
секрет, тайный ключ, который я так упорно ищу. И пусть это не будет моё новое
заблуждение.
Я прошла в свою комнату и упала на большую кровать, которая занимала собой почти всё
пространство. Сегодня я так устала, что не боялась засыпать, зная, что, наверняка, снова
придётся увидеть новый кошмар. Но заснуть не удалось – в комнату влетела Радуга. Она
жила со мной в одной квартире, но мы редко виделись, поскольку она работала проституткой
на Стеклянной улице, и возвращалась только под утро (если вообще возвращалась), когда я
уже уходила из дома. Не так давно она пропала почти на месяц, её никто не искал – девушек
подобной профессии едва ли не каждый день находили мёртвыми, и это воспринималось
властями в порядке вещей. Радугу похитил какой-то маньяк-садист, она долго оправлялась в
больнице от тяжёлых травм, но, залечив раны, снова вернулась к своей работе. На вид ей
было не больше четырнадцати, но когда она смывала с себя вызывающий яркий макияж, то и
вовсе походила на маленькую девочку.
Радуга легла рядом со мной и стала весело болтать ногами в полосатых чулках. Сегодня в
тон юбке и помаде она подобрала короткий красный парик, куда тщательно заправила свои
длинные каштановые волосы.
– Я подружилась с твоим котёнком. Как ты его назвала?
– А почему ты ещё не ушла? – спросила я, надеясь своим вопросом дать Радуге понять, что
не в настроении общаться с ней.
– Мне позвонил твой дружок Гром, рассказал, что с тобой случилось, и попросил сегодня
приглядеть за тобой, – ответила она, перевернувшись на спину и задрав ноги на стену. - Но я
вижу, что ты не сильно переживаешь, да? Мне просто позарез нужно уйти – мой постоянный
клиент будет не в себе. Ну, ты понимаешь?
– Конечно, иди. Только имей в виду – Гром мне никакой не дружок.