Двери камеры отворились. Конвойный ввел старика-арестанта. Тот с уважением взглянул на Кандидата и бочком протиснулся между ним и Бывалым, успев тому что-то шепнуть.
— А ты знаменитость, — сказал конвойный Кандидату. — Давай, на выход.
— С вещами? — Спросил с надеждой Кандидат.
— Щаз! Прямо с вещами. Иди! Кум зовёт. — Заржал конвойный. — На ковёр.
В кабинете начальника тюрьмы по-домашнему уютно. Большие окна, выходящие во двор, занавешены тяжёлыми шторами алого бархата. Поверх ниспадают гардины, лёгкие, ажурные и белоснежные. На полу настлан палас, и дорогой ковёр. Так что, сказав, что кум вызывает Кандидата на ковёр, конвойный не соврал, заставив заключенного снять ботинки у дверей.
— А! — Обрадовался начальник тюрьмы, увидев Кандидата. — Заходи. Да ты знаменитость.
— Так уж и знаменитость. — Скромно потупив взгляд, произнёс Кандидат.
— Не скромничайте, Михаил Аронович. О вашей афере СМИ уже раструбили на весь мир! Не сегодня-завтра на телевидение попадёте. Знаменитость. Знаете, интеллектуальный уголовник нынче не новость, но не каждый становится знаменитостью. — Полковник встал из-за огромного дубового стола, покрытого зелёным сукном, указывая рукой на кресло. Он был крепким мужиком, этот полковник, с глазами белого медведя. — Знаете почему?
— Нет.
— Чтобы стать знаменитым, нужен продюсер. Шоумен. А не у каждого он есть.
— А у меня, что ли, есть?
— Есть. По крайней мере, с сегодняшнего дня. Но обо всём по порядку. Будем знакомы. Полковник Скрипник. Сергей Валерьянович.
— Левин, — сказал Кандидат, — Михаил.
— Знаем, знаем! — Заулыбался полковник. — Левин Михаил Аронович. Археолог. Кандидат наук. Декан факультета. Коллекционер древних рукописей. Обвиняется в подделке артефактов.
— Умней ничего не придумали? — Сказал Михаил.
— Не скажите. Мир шоу-бизнеса вторгается и в наши пределы. Скажу прямо: не вы, к моему сожалению, возглавляете топ-список фальсификаторов. Вы пока на втором месте. А на первом — некто Одед Голан из Израиля. Не знакомы?
— Признаться, нет, — ответил Кандидат.
— Тоже обвиняется по статье «подделка артефактов». Кстати, что за слово такое? А? Я тут сопоставил ваши два дела, и нашёл кое-что интересное. Но сначала хотел бы дать вам кое-какую информацию. Так сказать, из первоисточника. Из, что говорится, первых рук. — Полковник развернул ноутбук, и подвинул его к Михаилу. На него смотрел его портрет, под которым стоял заголовок статьи: «Русский след» в деле "Евангелия Мира от ессеев». (Величайшая фальсификация ХХI века).
— Вы позволите? — Спросил Кандидат, и полковник кивнул, но Михаил уже впился глазами в статью.
«Русский учёный М.А.Левин, известный в среде коллекционеров древностей, как реставратор, изготовил точную копию свитков «Евангелия Мира от Ессеев» за день до того, как сам оригинал, о котором говорят как о памятнике письма Иисуса, был похищен из тайного схрона. По словам учёного, хранитель свитков якобы собирался передать оригинал правительству Российской Федерации.
— Прочли? — Спросил полковник, и Михаил молча кивнул.
— До сих пор было известно о единственном экземпляре свитков с таким названием. Евангелие Мира. Знаете, где они находятся? — Спросил полковник у Михаила. Тот неопределенно пожал плечами.
— Они сокрыты от мирских нескромных взглядов в хранилищах Ватикана. Посажены под замок. А с ваших слов выходит, что Ватикан обладает не единственным экземпляром, и даже не оригиналом, а копией! И к тому же — русской подделкой! — По выражению глаз Михаил видел, что полковнику эта версия очень нравится.
— Скажите, зачем нужно было вместо оригинала отправлять на экспертизу копию? Тем более, собственноручно сделанную? Возможно, вы не совсем понимаете всю серьёзность вашего положения?
— Да, у Рима хранится копия. Ну и что? — Михаил пожал плечами. — Это всего лишь исторический казус. Русские монахи владели этой святыней от момента крещения княгини Ольги, вплоть до вторжения монгольских орд на Святую Русь. Времени для создания копий и их тиражирования было не так много, но достаточно, чтобы изготовить несколько штучных экземпляров. Святые люди предприняли всевозможные попытки для спасения реликвии. Считалось, что монахам удалось вывезти свитки за пределы Руси. Назад, в Константинополь. Но, по умыслу или провидению, вывезены были копии, тогда как сам оригинал остался на Руси и благополучно дожил до наших с вами дней.
Согласитесь, предприятие было преопаснейшее. Ордынцы грабили и жгли храмы, распинали божьих людей.
— Но не могли же их, в конце концов, просто перепутать?
— А почему бы и нет? Это говорит о качестве работы русских монахов. Те, кто увозил свитки из Руси, не увидел подлога, а, быть может, только делал вид, что перепутал оригинал с копией.
— Скажите, — просит полковник, — а какая цель была у этого Хазаринова?
— Хранителя?
— Да, хранителя этих свитков.
— Видите ли, существует пророчество, которое говорит о том, что в дни прихода Мессии все знания падут к ногам человечества. И все семь печатей падут, и раскроется смысл и суть вещей.
— И что?
— Хазаринов утверждает, что печати пали.
— То есть — время пришло? — Спросил полковник, и Михаил пожал плечами.
— Оковы пали, — пропел полковник, — и Хазаринов больше не хранитель.
— Теперь он считает возможным ознакомить широкую общественность со свитками и их содержимым.
— Зачем нужна была такая точная копия?
— Такая точность даёт учёным всё необходимое для проведения комплексной экспертизы и сохранности оригинала.
— А почему он сразу не захотел передать оригинал?
— Оригинал, по сценарию Хазаринова, должен был появиться на последнем этапе экспертизы. При определении возраста артефакта и должна была состояться передача оригинальных свитков в руки государственных лиц.
— Я тут побродил по Интернету, — сказал полковник, поворачивая ноутбук и нажимая ссылку на веб-страницу. — Мне удалось напасть ещё на одну статью, где комментатор проводит параллель между двумя событиями в криминальном мире. Мне, как вашему продюсеру, это было очень интересно. Почитайте.
Михаил развернул компьютер к себе и прочёл:
«Подделка артефактов».
Ниже сообщалось следующее:
«После многолетнего судебного расследования, Иерусалимский окружной суд отказался признать гробницу с надписью «Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса» поддельной».
— Воды! — взмолился Михаил, облизывая пересохшие губы. Опорожнив стакан, он впился в экран, жадно впитывая бесценную информацию.
«Коллекционер Одед Голан божится, что не мухлевал, и верит в подлинность своего сокровища, названного первым материальным доказательством существования Иисуса Христа.
Коллекционер из Тель-Авива предъявил общественности оссуарий (так называют ковчег, в котором древние иудеи хранили кости умерших). Это прямоугольная коробка, на одной из сторон которой есть надпись на арамейском языке: «Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса».
По словам Голана, оссуарий он приобрел еще в 1967 году, во время Шестидневной войны у араба, который занимался посреднической деятельностью между «черными» археологами и коллекционерами. А не торопился предъявлять общественности потому, что сомневался. Сомнения отчасти развеял французский лингвист и палеограф — профессор Сорбонны Андре Лемер. В начале нынешнего века он заверил, что выбитая фраза и по содержанию, и по характеру нанесения соответствует тому, как писали древние иудеи во времена жизни Иисуса Христа. Когда Голан отдал оссуарий археологам, они определили, что возраст ящика превышает 19 столетий. Иными словами, его вполне могли изготовить и использовать в I веке нашей эры. Вывод очевиден: раз существовал брат Христа, то и сам он личность реальная.
Мировая сенсация заставила встрепенуться сотрудников израильского Управления по делам древностей. Они забрали оссуарий для экспертизы. Её провели профессор Тель-авивского университета Юваль Горен и специалист Израильского геологоразведочного института Авнер Айалон. Их «приговор»: окаменевший известковый налет, покрывающий ящик, отнюдь не такой древний, как на других известных артефактах I века. А тот, который имеется на стенках ящика, не соответствует тому, что на надписи.