— Я бросил курить.
Это Он.
— Хочешь, я тоже брошу?
Молчание. Наконец:
— Нет. Я не хочу изменять тебя.
Она давится смехом и сигаретным дымом.
Не хочет изменять ее! Три тысячи лет не изменили ее ни на йоту! Два дня с Ним заставили забыть, кто она есть.
— Мне пора.
Он встает, собирает разбросанную одежду. Она рассматривает Его тело. Такое же, как у всех них. У миллиона до Него. И не такое. Может все дело в запахе?
— Останься.
Она откидывает простыню и выгибается на постели. Брошенный в пепельнице окурок, исходит дымком.
Он закрывает глаза и стонет сквозь сжатые зубы:
— Не делай так, пожалуйста!
— Я красива?
— Дурацкий вопрос.
— Я только такие и задаю.
Он стоит молча, сжимая в руках одежду и зажмурившись. Потом, все также не открывая глаз:
— Ты — очаровательна. От слова "чары".
Он пытается одеться вслепую. Она встряхивает блестящими черными волосами, прикрывает простыней маленькую грудь.
— Эрик, я люблю тебя.
Он перестает прыгать на одной ноге и опускается в кресло, как есть — наполовину натянув брюки.
— Я — тоже, — глубокий вздох: — Я тоже люблю тебя.
Глаза в глаза.
— Я буду твоей. Ты будешь моим?
Долгое молчание.
— Не могу…
Слезы. Она видит в его глазах свои слезы. Ее глаза сухи.
— Моя жена… Не могу!
Она плотнее заматывается в простыню, снова закуривает:
— Трус…
Ее голос тих и задумчив.
— Три тысячи лет. Миллионы мужчин. Я! ПОЛЮБИЛА! ТРУСА!
Запрокинув голову, Она начинает смеяться.
Горечь этого смеха разъедает стены. Ему кажется, что они стали зыбкими и вот-вот растают как марево. Он захлопывает дверь и несется вниз по лестнице, но Ее хохот гремит даже в машине, перекрывая мощность магнитолы.
—Алло?
—Он — трус!
Молчание. Потом:
—Он — слаб. Но это не вина его, это — беда его.
—Он — дерьмо! И не стоит даже клочка моей шерсти!
Пауза. Потом утвердительно:
—Но ты готова снять кожу ради него.
—Да. Книга у тебя?
—Много книг. Есть очень интересные экземпляры.
—Ты знаешь, о какой я.
—Зов предков, а?
—Буду через пять минут.
—Четыре ноги быстрее двух.
Ольга смотрела на красную дверь. Там, где должен быть номер — черный иероглиф. Девушка вытащила клочок бумажки с адресом — все правильно, Великая и Могучая Рэй, Повелительница Зелий, живет за этой дверью.
"А я-то что здесь делаю?"
Ольга еще раз посмотрела на иероглиф, подняла руку, чтобы постучать, но, вздрогнув, остановилась. Смяла бумажку с адресом, резко развернулась и сделала шаг прочь. В ту же секунду дверь отворилась.
— Если любишь его — заходи.
Голос звучал из глубины квартиры, но казалось, шепнул ей на ухо.
Ольга разулась у порога, как ее предупреждали, огляделась. Тончайшие ткани свисали с потолка. Все — ярко-красные. Великое множество самых разных светильников, но, — удивительно, — они совсем не разгоняли полумрак. А полумрак источал запах трав — свежий и терпкий.
В дальней комнате на циновке сидела японка в традиционном образе: кимоно (ярко-красное), выбеленное лицо, высокая прическа, ярче, чем кимоно — губы. Ольга опустилась на подушку, напротив нее.
Она с интересом рассматривала вошедшую. Светло-русые волосы, серые глаза, большая грудь. Ольга Парфенова. Его жена.
Ради этой женщины полгода назад Она стала "Рэй — Повелительницей зелий". Полгода древнего Искусства, полгода терпеливого ожидания. Тысячи приворотных средств, сотни эликсиров молодости, неисчислимое количество афродизиаков и ровно 101 зелье мужской силы. Она принимала людей, Она помогала всем. Она ждала эту женщину.
И сейчас Ей не нужно слушать сбивчивую речь пришедшей. Она знала, что той нужно. Она знала больше.
Красивыми отточенными движениями Она готовит зелье. Беспокоится (совсем чуть-чуть) о выборе. Искусство всегда оставляет выбор.
— Я хочу вернуть его любовь! Я готова на все…
Ольга зачарованно следит за руками Великой и Могучей Рэй, они танцуют над пиалами. Травы, лепестки, порошки летят в кипяток, подчиняясь таинственному ритму. По комнате разлился сладкий запах.
— Красная — твое счастье рядом с ним. Синяя — его счастье рядом с тобой.
Ольга вздрогнула, выходя из транса. На низеньком столике перед ней стояли две тончайшие фарфоровые чашки. Красная и синяя. Оля нахмурилась, — это ей что-то напоминало. Фильм?