— Сейчас. — в руке у сутулого появилась короткая дубинка и Микки успел бы уйти под удар, а потом снизу в челюсть, и в печень, в солнечной сплетение и снова в челюсть, но дьявольская сила виски замедлила его движения и он увидел только стремительно приближающийся узор, выложенный кафельной плиткой на полу.
— Извините, вы в порядке? — сказала девушка, наклонившись над ним.
— А разве не видно. — сказал Микки: — Я в полном, мать его, порядке… — он выругался и девушка вздрогнула.
— Я, черт меня раздери в самом полном порядке. — сказал Микки, пытаясь встать. Его белый костюм превратился в лохмотья, голова раскалывалась на части, а безымянный палец, откуда Сутулый содрал перстень с десятью каратами, опух и посинел.
— Иначе чего я делаю посреди ночи в этой канаве… — злобно сказал Микки, наконец сев. Ему нужно было выпить и срочно.
— Я все-таки помогу вам. — сказала девушка: — Вы же на ногах не держитесь.
— Ну просто Святая Мария! — сказал Микки. Он был зол и все еще пьян: — А ты чего здесь делаешь в такое время?
— Я работаю. — сказала девушка. Рико по-новому окинул взглядом ее фигуру. Короткая юбочка, легкая курточка, несмотря на то, что на улице прохладно, капроновые колготки и яркая помада.
— Ясно. — сказал Микки: — Хороший конец карьеры. Я валяюсь в канаве на краю дороги с проституткой. — девушка вздрогнула при слове "проститутка", но ничего не сказала.
— А ты наверно новенькая, а? — сказал Микки, которого вдруг немного отпустило: — Недавно, да? Ясно. Слушай, постой-ка… — он принялся обхлопывать себя по карманам. Сутулый забрал не все деньги. Он оставил ему пару сотен — добрый самаритянин…
— Слушай, как тебя зовут? Зара? Нет? Впрочем неважно. Где тут у вас есть ближайший кабак? Мне срочно нужно пропустить рюмочку-другую. Иначе я с ума сойду. Я заплачу… пять кредиток, сойдет?
— Это вон туда, там бар, называется "Толстяк Мо". Я провожу вас, сами не найдете. — девушка взяла его под руку, не так, чтобы повиснуть на ней, как это делали другие, а скорее поддерживая.
Когда они перешагнули через порог "толстяка Мо", Микки протянул ей пятерку.
— Вот. Спасибо.
— Не за что. Будьте осторожны. У нас район такой… всякое бывает. — сказала девушка аккуратно складывая купюру и пряча ее в карман. Микки окинул взглядом помещение. Бар был абсолютно пуст. За стойкой дремал бармен, невероятно толстый мужчина с неприятным шрамом через все лицо.
— До свиданья. — сказала девушка.
— Постой. — вдруг сказал Микки. Его язык стал жить самостоятельной жизнью, выговаривая слова, и проталкивая их сквозь непослушное горло: — Может быть останешься? Посидим.
— Я не знаю… — растерянно сказала девушка.
— Послушай, я заплачу за час. Просто посиди рядом, а?
— Конечно… я просто…
— Садись. — Микки сел сам и хлопнул ладонью по стулу рядом: — Сейчас принесу выпить. И поесть. И… ах, да, деньги… вот.
В меню у "Толстяка Мо" сегодня были только гамбургеры и люля-кебабы, подозрительного вида мясные колбаски, поджаренные над электрическим грилем. И водка.
— Не сезон. Или все выпили. — сказал Микки, раскладывая перед Томоко люля-кебабы: — Осталось только это.
— Здесь всегда одно и то же. — ответила та.
— Ну, за твое здоровье. — сказал Микки, опрокидывая первую рюмку.
— Знаешь… — сказал он чуть позже: — вчера я проиграл бой. В девятом раунде. Слег вчистую. Случайность… понимаешь… — и он объяснил ей, что этому слабаку Уоллесу просто повезло, что он, Микки Ханникенен, был не в форме, потому, что всю ночь мотался по кабакам а под утро спал на огромной кровати с шелковым балдахином сразу с тремя девицами. И что если бы он не поскользнулся, он сделал бы его как лежачего, что бой шел как надо и даже тренер, даже он говорил — "Миколаус, мальчик, он же твой, сделай его, и все будет как надо, только сделай, только не промажь, у него же такая правая, он из твоей печенки фарш сделает, не подставляйся, мальчик, держи дистанцию, а вот хук у тебя как надо, здорово ты его достал, еще пару раз туда и он будет руки вверх поднимать, тут-то его под апперкот и выведешь…" И все шло как надо и сам Уоллес стал шататься и пропускать явные удары, но тут Микки поскользнулся и упал на колено, а этот проклятый Уоллес, ударил сверху. Конечно их развели, конечно Уоллесу сделали замечание, но его правая уже взболтала мозги Микки как яичницу. Еще два удара и все. И все. Контракта с мировой ассоциацией бокса не будет. Мировой славы и миллионов — тоже. А он должен Пако, потому что опять ставил на Зеленую молнию, а Зеленая молния сломала себе ногу на втором заезде и все призы взял Угольник, вороной под седьмым номером, а деньги ушли в трубу и теперь ему не хватит даже на то, чтобы заплатить закладные за красную "Феррари" и пятикомнатную квартиру в центре Сити. И даже тренер, этот упрямый старик сказал: — "Микки, мой мальчик, тебе не хватает мотивации. За что ты бьешься? Ты вялый как вареная рыба. Мотивация, мальчик мой, ты должен хотеть победы всем сердцем." А он, Микки знает, что ему хватает мотивации, он бьется за особняк на берегу моря, за гонорары и восхищенные крики толпы, он не проиграет, вот увидишь, крошка, он еще встанет на вершине… тут он посмотрел ей в глаза, запнулся и выпил еще.