— Чего изволите?
К ее досаде, молодая женщина листала меню, наклонив голову, поэтому Катарина могла наблюдать лишь пучок каштановых волос, заколотых простой деревянной шпилькой. Она удивленно воззрилась на деревянную палочку, так не сочетающуюся с дорогим и безупречным образом молодой женщины. Вдруг посетительница подняла голову и посмотрела прямо в глаза Катарине.
— "Райские кущи"?
— Да, мэм. Мой покойный муж придумал. Уже пять лет как он на самом деле там, — Катарина скорбно поджала губы, не забывая отметить приятные черты лица, цветные линзы в глазах и исключительную бледность кожи посетительницы.
Молодая женщина ободряюще кивнула, ее глаза выражали сочувствие, и Катарина заметила, что, несмотря на серые линзы, они чуть отливают краснотой.
Да она альбинос!
Катарина чуть не выпалила это вслух, хорошо, что собеседница уже не смотрела на нее. Она повернулась к своему кавалеру:
— "Райские кущи"! Мне всегда нравилось твое чувство юмора, Алекс! Надеюсь, нас не выгонят отсюда, как предыдущих?
— Не заказывай яблок, и все обойдется, — он тоже улыбался.
Женщина засмеялась и, захлопнув меню, обратилась к Катарине:
— Я голодна, несите все самое вкусное. Только никаких яблок, пожалуйста!
Катарина посмотрела на мужчину.
— Все самое вкусное для дамы. Мне же — кусок мяса. Просто целый кусок мяса.
— Это называется бифштекс, сэр.
— Да, конечно, я знаю. И бутылку красного сухого вина.
Катарина чиркнула в блокноте и поплыла распоряжаться на кухню. Ну и забавная парочка! Абсолютно разные внешне, они были похожи друг на друга тем, что отличны от всех остальных. Однако, в чем именно это отличие, хозяйка "Райских кущ" сказать не могла.
Большая Катарина не любила загадки. Она была любопытна, но чисто житейским любопытством. Мистика не для нее. В мире Катарины Дэвис все объяснимо и рационально. Конечно, она хочет знать, кто с кем спит, где прячется этот ублюдок Грендель (О, у нее есть несколько версий! И если бы полиция удосужилась поинтересоваться… Но нет, копы в этом городе не способны найти даже пистон засунутый им в трусы!), ну и еще изредка ее занимает вопрос, к кому сегодня зайдет Иванов. Все же "необъяснимые явления" и "парадоксальные загадки" могут не беспокоиться, — Большой Катарине до них дела нет.
Так вот над этой парочкой будто витало облако "нерациональности" и "необъяснимости". Катарина раздумывала над этим, когда появилась Марика:
— Там Фил пришел, говорит, дождь будет.
— Скажи Сильверу, чтобы дал ему мяса. Только свежего, от замороженного у него зубы ноют, он мне в прошлый раз жаловался… Хотя, ладно, я сама выйду, перекинусь с ним парой слов. А ты обслужи третий столик.
— Ты выбрал этот городок… — Лиля посмотрела в окно, оглядела зал.
Четыре столика в кафе было занято: высокий брюнет и русоволосая девушка только пришли и делали заказ; за столиком у окна вели оживленную беседу два подвыпивших типа (один — в помятом костюме-тройке, а второй чуть ли не в телогрейке); напротив — рыжеволосый папа угощал мороженым не по возрасту серьезную дочку.
— …почему? Я добиралась сюда двумя самолетами и поездом.
— Жаль, что мы не можем летать, да?
— Ты так захотел.
— Поэтому есть самолеты.
Она сострила рожицу в ответ.
Они помолчали. И вдруг спросили одновременно:
— Ты скучаешь?
Он улыбнулся, она откинулась на спинку стула:
— Отвечай первым ты!
— Хорошо. Ты спрашиваешь, скучаю ли я по миру, где дети подчиняются приказам? Скучаю ли я по войне, в которой мы заведомо должны были проиграть? Нашими игрушками были машины-монстры. Наши матери умерли, чтобы дать им жизни, а родной отец каждый день посылал меня на смерть… Нет, я не скучаю.
— А я да.
— Лиля, на самом деле ты не скучаешь. Это просто ностальгия по твоему детству. По нам, какими мы тогда были. Ты была ребенком…
— Я ведь смогла родить, а ты — зачать.
Казалось, он немного смутился, затем бросил взгляд за окно и ответил:
— Да, чудесное дитя.
— Чудесное? Ты хоть иногда смотришь вечерние новости?
— Вспомни новости из нашего детства.
Она замолчала, подошла официантка и стал выставлять заказ.
— Ты просила вкусное, а тебе принесли все меню по списку!
— Ну, какой хозяин признается, что в его меню есть что-то невкусное? И я буду есть с удовольствием, ведь платишь-то ты!
Она с аппетитом приступила к трапезе.
— А вот ты изменилась, — сказал он.