Андрей Александрович Жданов срочно возвратился из отпуска и на первом же заседании горкома партии определил конкретные задачи партийных и советских органов в строительстве укреплений. «Три четверти наших усилий должно быть обращено на это», — говорил он.
Вслед за этим многие работники горкома, обкома и горсовета пришли на строительные участки как уполномоченные местной власти. Эта форма взаимодействия с войсками целиком себя оправдала.
У нас в инженерном штабе кроме М.В. Басова стали работать заместители председателя горисполкома Н.Н. Шеховцев и В.М. Решкин.
Николай Николаевич Шеховцев, рослый, круглолицый, заражающий всех своей бурной энергией, знал, казалось, все и всех. Вначале он пришел только за тем, чтобы ознакомиться со схемой рубежей, но сразу же уселся за телефон. По телефону кто-то спрашивает, где достать точильные камни для лопат.
— Хорошо, камни дадим, — пообещал Николай Николаевич.— А где будут мыться женщины, что работают на противотанковых рвах? Не знаете?.. Алло, девушка, соедините меня с Головиным. Да, да, банно-прачечный трест... Товарищ Головин? Шеховцев говорит. Ты что же думаешь, без тебя большевики обойдутся? Сколько можешь дать котлов для устройства полевых бань на рубежах? Пропускная способность тебе нужна? Хорошо, Сейчас подсчитаю... Давай пока на пять тысяч в сутки. Это завтра. А сегодня десять котлов в Лугу отправишь, начальнику работ Зязину... Сейчас же. Инструкторов для организации бань тоже выделяй... Что? Душевые установки? Согласен. Завтра доложишь мне, что сделано... Алло, девушка, я еще не кончил. Дайте-ка мне Кингисепп, секретаря райкома, потом Лугу, потом Красногвардейск...
Хотя голос у Николая Николаевича охрип, телефонистки города и области узнавали его сразу и находили любого работника, который ему требовался.
27 июня Военный совет фронта решил приостановить строительство Верхне-Свирской ГЭС, гидростанции ЭНСД, линии электропередачи ЭНСО — Ленинград и строительство Ленинградского метрополитена. Инженернотехнический персонал, рабочие, машины и материалы передавались войскам для строительства обороны. Начальник Метростроя И.Г. Зубков явился ко мне в тот же день. Грузноват, лет под сорок, в путейской, форме.
— Инженер Зубков, воентехник первого ранга запаса. Прибыл в ваше распоряжение.
— Почему же инженер и воентехник запаса? — не удержался я от улыбки.
— А это у вас, военных, надо спросить, — в свою очередь усмехнулся он. — Когда мы институт кончали, нам больше трех кубиков не полагалось. А военному инженеру шпала положена [Речь идет о знаках различия В то время
средний началь c твующий состав носил в петлицах квадраты, или кубики, а старший — прямоугольники, или шпалы].
— Позвольте, Иван Г еоргиевич, так после окончания вами института сколько времени прошло? Наверное, лет десять? Неужели с тех пор вы как военный специалист не росли?
— Э, что говорить! Просто забыли про нас в военкоматах,— махнул он рукой.
— Для кого мы, инженеры, руководим тысячами людей, а для военкоматов — все воентехники,
По тону чувствовалось, что Зубков на язык остер.
Вы в армии не служили?
Нет, у меня только кровь в жилах донская, казачья... А скажите: нам дадут оружие? Ребята воевать хотят. До двух батальонов могу сформировать из плотников, бетонщиков, проходчиков и такелажников.
Жданов сказал, что метростроевцев не будут призывать. Мы вас временно мобилизуем, как строителей.
Если так, что поделаешь! Ставьте задачу. У нас есть экскаваторы, краны, автомашины.
Отряд Зубкова мы направили вначале на Карельский перешеек, но уже через несколько дней его пришлось перебросить под Кингисепп.
Каждый день все новые коллективы и отряды из разных организаций города и области втягивались в работу на растянувшихся рубежах фронта. Люди ехали поездами и на машинах, шли большими колоннами. Чаще всего в этом людском потоке мелькали веселые, неунывающие парни и девушки. Молодежь уходила в неизвестность с песнями, налегке. Так что было и страшно за нее, и завидно. Вот так же когда-то и мы отправлялись на войну с интервентами и белогвардейцами.
Как-то мне позвонила старшая дочь — студентка первого курса университета:
— Папа, до свидания. Уезжаем на работы.
— Куда?
— Ну туда, Ты знаешь, наверное. На машинах едем, тороплюсь.
— Что берешь с собой?
— А что брать? Полотенце, мыло. Больше ничего не надо.
— Подожди, подожди, девочка, а плащ, котелок, ложку, рюкзак? Обязательно хлеба возьми, сахару,,, , белье.
— Ты шутишь, папа! Никто из девочек ничего не берет... Мы же ненадолго. Спать будем на сеновале... Передай маме, чтобы не беспокоилась. До скорого свидания!
Девушки вернулись в город совсем не так скоро, как думали. И вернулись далеко не все. К тому же не на машинах, а пешком. В пути оставляли иногда могилки подруг, погибших от бомбежек и пулеметного огня с самолета.
28 июня Военный совет решил рассредоточить руководство оборонительными работами. Создали специальное Управление строительства тыловых рубежей (УСТОР). Его возглавил помощник командующего округом по укрепленным районам генерал майор П.А. Зайцев. Нашему Инженерному управлению поручили руководство работами войск и саперных частей, находившихся в соприкосновении с противником. Конечно, мы будем взаимодействовать с УСТОРом.
Такая организация руководства объяснялась обострением обстановки в Прибалтике. Возникла реальная угроза прорыва немецко-фашистских частей через Лугу.
Учитывая эту возможность, Военный совет и обком партии поручили мне создать в лесах и болотах северо-восточнее Пскова, а также между Псковом и Гдовом склады взрывчатых веществ для партизанских отрядов. Уточняя на карте конкретные пункты тайников, А. А. Жданов вдруг спросил:
— Скажите, товарищ Бычевский, четвертая парфюмерная фабрика выполняет какие-либо заказы для фронта?
Вопрос удивил меня. Хотя для работы на оборону были привлечены не только крупные предприятия, но и многие мелкие, вроде артелей «Примус» и «Металло-игрушка», я не знал, чем нам могут быть полезны парфюмеры.
— Я прошу принять товарищей с фабрики, — посоветовал Жданов. — Полагаю, что некоторые их предложения заинтересуют вас.
В тот же вечер мы с М.В. Басовым рассматривали принесенные с фабрики обломки кирпича, куски каменного угля, гальку, щебень. Даже при самом внимательном рассмотрении невозможно было определить, что все это изготовлено из папье-маше.
Чудесная имитация! — восхищался Михаил Васильевич.— Чем не корпуса для мин?!
Разумеется, — поддержал я его. — А если немного уменьшить размеры, они будут очень подходящи для партизан.
Наши инженеры из отдела заграждений тоже высоко оценили выдумку работников парфюмерной фабрики.
— Можете изготовить эти вещицы граммов по, сто двадцать — сто пятьдесят?
— спрашиваю директора фабрики.
— Конечно, А не слабоваты будут?
— Ступню оторвет и такой заряд. К тому же габариты будут удобны.
— Сколько вам таких корпусов нужно? — в свою очередь интересуется директор.
— Делайте первую партию в двести тысяч.
— Хорошо.
— Отпустив директора фабрики, Басов сообщил последнюю новость: оказывается, СНК и ЦК партии приняли директиву о задачах партийных и советских органов прифронтовых областей по организации отпора врагу. — Обсудили мы эту директиву на бюро горкома и решили создавать народное ополчение, — сказал он. — Из добровольцев будем формировать по дивизии в каждом районе города.
Народное ополчение! Мне — кадровому офицеру — не все было понятно. Во что оно выльется? Какова может быть роль ополчения в современной войне?
— Время на формирование — всего пять — семь дней, — продолжал между тем Басов. —
Положение обязывает торопиться. Фашисты форсировали Западную Двину. В горкоме шел разговор, что ополченцам придется отстаивать Лужскую оборонительную полосу.
И опять я не в состоянии был представить себе, как можно в такой срок создать десять—пятнадцать дивизий сверх мобилизационного плана, оснастить их всем