Он улыбнулся в ответ, и Харлин почувствовала себя самой счастливой женщиной в мире.
— Так ты останешься моим доктором?
— Конечно!
— Только ты должна быть осторожной, тыковка, — накрыл он её руку своей.
— Да, мистер Джей. Я сделаю всё, что вы скажете.
Он грустно улыбнулся и прикрыл глаза.
— Я должен отдохнуть. Приходи завтра, док.
Выйдя из палаты к ожидающему её главному врачу, Харлин согласилась снова стать лечащим врачом Джокера.
========== Мне нужна твоя помощь. ==========
— Мистер Крейн, многочисленные жалобы ваших студентов привлекли внимание попечительского совета, в связи с чем была создана комиссия для проверки ваших методов обучения.
Джонатан Крейн медленно перевёл взгляд на человека, стоящего к нему спиной у окна в кабинете ректора Готэмского университета.
— Познакомьтесь, председатель комиссии Брайан Адамс.
— Привет, Джонни, — улыбнулся тот, поворачиваясь к профессору.
Крейн остался невозмутимым, и лишь только побелевшие руки, сжатые в кулаки, выдавали его состояние, которое не было замечено никем из присутствующих в комнате.
— Здравствуйте, мистер Адамс, — бесстрастно отозвался Джонатан, глядя в глаза своего главного мучителя студенческих времён. Он уже в полной мере овладел собой и даже позволил себе такую же малоразличимую улыбку. Рано или поздно они должны были встретиться снова, но теперь Джонни-Пугало к этому готов. Точнее, готов именно Пугало.
***
«Лаборатория», — гласила короткая смс с незнакомого номера. Чарли огляделась — она была в лаборатории. Одна. Крейна девушка не видела с самого утра, с тех самых пор, как они сели в разные такси, чтобы приехать в университет. Квинзель не видела никого из коллег — лаборатория была местом достаточно специфическим, а после того, как Дуглас ушла на больничный, навещать профессорам там стало некого. Девушка только радовалась такой изоляции — никто не мешал работать. Её куратор и хозяин приходил вечером перед уходом, чтобы проверить отчёт и порядок в лаборатории. Поэтому у неё была масса свободного времени, чтобы заново осваивать химию. Три книги были ею уже прочитаны, но вместо того, чтобы радоваться своим успехам, Чарли пребывала в панике, потому что до конца отведённой ей недели оставалась всего пара дней.
Ещё раз обведя взглядом вверенную ей территорию, Квинзель сообразила, от кого могло поступить это сообщение, и о какой лаборатории шла речь. Она бросила быстрый взгляд в зеркало, чтобы убедиться в безупречности внешнего вида, заперла лабораторию и направилась в подвал.
Стоило постучать в железную дверь, как та с готовностью распахнулась. Чарли зашла в помещение, и первое, что привлекло её внимание — человек в клетке. Лицо этого человека показалось ей знакомым, хотя она не могла вспомнить, где видела его раньше. Он сидел на полу, сжавшись в комочек в дальнем углу, закусив свои пальцы, а глаза его, широко распахнутые, были полны ужаса. Его трясло мелкой дрожью.
— Ты должна вывести его отсюда. Проводи до туалета и оставь его там. Лучше, если вас никто не увидит. И вот это, — Крейн протянул Чарли шприц с зеленоватой жидкостью, — оставишь рядом с ним.
— А если меня заметят?
Он приподнял уголки губ, пронзительно глядя на неё.
— Придумай что-нибудь, ты же умная девочка, Шарлотта. Не буду возражать, если окружающие подумают, что мистер Адамс подвержен некоторым… мужским слабостям.
Она смотрела в его глаза, и улыбка, появившаяся на её лице, была копией улыбки Джонатана — такая жестокая и надменная. Ничего не ответив, Чарли взяла протянутые ей ключи от клетки…
Услышав, что кто-то зашёл, девушка вскрикнула и завозилась в кабинке. Она давно всё приготовила и ждала только свидетелей.
— Пустите! — выкрикнула она, оттолкнула от себя мужчину и распахнула дверцу.
Ректор опешил, увидев растрёпанную лаборантку. Волосы были взъерошены и безобразно торчали с одной стороны, выбившись из пучка. Макияж был размазан, на щеке красовался след от пощёчины, а на шее — кровавые царапины. Халат был надорван и сбит. Увидев ректора, девушка застыла, лихорадочно приводя себя в порядок.
— Он затащил меня сюда и пытался изнасиловать! — пояснила она, всхлипнула и бегом выбежала из мужского туалета.
Осторожно ректор приблизился к распахнутой кабинке и заглянул внутрь. На унитазе с самым безумным видом сидел председатель комиссии из попечительского совета. Он трясся, как осиновый лист, и что-то подвывал. У его ног валялся шприц с наполовину вытекшей зеленой жидкостью.
На следующий день Джонатан Крейн положил на стол начальника заявление об увольнении по собственному желанию. Как пояснил Джонатан, он больше не мог работать в учреждении, в котором усомнились в его компетентности. Ректор искренне просил его остаться и хотя бы закончить семестр, пока он подыщет нового преподавателя. Уговоры в течение часа ни к чему не привели, и когда Крейн всё-таки настоял на своём, ректор вздохнул с облегчением. Он лишался преподавателя и получал множество проблем, но уход человека, который всегда вызывал у него неосознанный ужас и подозрения, несомненно, был для него благом.
***
— Мне нужна твоя помощь.
Квинзель с готовностью кивнула. Джокер внимательно смотрел в её глаза. Он рисковал. Но в то же время понимал, что риска не было — он привязал её к себе прочнейшими узами. Психопат прекрасно видел, что Харли безумно влюблена в него и сделает всё, что он попросит. Может быть, даже убьёт себя. Но проверять это сейчас он не хотел, были дела поважнее.
— Пойдёшь к Бизону и скажешь, что я жду его через три дня.
— В пятницу? — уточнила девушка.
— Пожалуй, лучше в субботу. В два часа дня. Пора нам отсюда сваливать, тыковка.
Она просияла: он сказал «нам», значит, заберёт её с собой. И не было ничего в мире важнее сейчас, чем это обстоятельство.
— А где я найду Бизона? — Харли слегка нахмурилась, имя было ей смутно знакомо.
— А это, — усмехнулся Джокер, — как раз твоя забота, Харли.
И проверка. Он этого не сказал, но она поняла. И внезапно вспомнила, где она слышала это имя. Чарли говорила с ним по телефону, когда они праздновали в ресторане начало их новой жизни. Как оказалось, действительно новой.
Перевернув комнату Чарли вверх дном, Харли всё-таки нашла зацепку. Полустёртый билет в ночной клуб с названием «Голдхаус». Девушка повертела в руках ещё одни кожаные брюки сестры. Покачав головой, она схватила ножницы и сделала из них шорты. Красный корсет остался в её гардеробе с того самого вечера, после которого и прошла грандиозная ссора. Оглядываясь назад Харли не жалела, что всё так вышло, и не испытывала угрызений совести из-за того, что выгнала Чарли из дома. Она совершенно не знала, где теперь её непутёвая сестра, и совершенно не хотела это знать.
Густо обведённые чёрным глаза с обилием туши на ресницах, белая пудра и ярко-красные лепестки губ — она снова скопировала образ Чарли, даже надела её украшение в виде кожаного ошейника с шипами. Перчатки без пальцев пришлись как нельзя более кстати. Там, куда она шла, Харли должна быть максимально похожей на Чарли. Улыбнувшись самой себе, Квинзель заплела волосы в два хвостика и заметила разноцветные мелки для волос. Взяв красный и синий, она раскрасила концы хвостиков. Ещё раз улыбнувшись своему отражению в зеркале, Харли решительным шагом вышла из квартиры.
Охранник, осуществляющий фэйсконтроль, скользнул по ней цепким взглядом и слегка отошёл в сторону, пропуская. Харли выдохнула и зашагала внутрь. Она растерянно оглядывалась, совершенно не представляя, что делать дальше, где искать этого Бизона, и как его узнать при встрече.
— Чё застыла, малахольная! — кто-то грубо толкнул её в спину.
Мгновенно обернувшись, Харли увидела парня, которого идентифицировала как мажора и завсегдатая подобных заведений. Он похабно улыбался, скользнув по ней оценивающим взглядом. Раньше она бы ушла в сторону и не стала связываться, стараясь сберечь нервы и здоровье. Но это было раньше. Теперь же она хотела как следует врезать по этой наглой морде. Что с удовольствием и сделала.