— Да погоди ты! — взорвалась Чарли. — Первое, что ты должна помнить, что имеешь дело с психом! С психопатом! С маньяком, которому нравится выводить тебя из себя, выбивать почву из-под твоих ног! Он всё делает специально, чтобы воспрепятствовать твоему обследованию и лечению. Вспомни, ты сама мне рассказывала, что от него отказывались врачи, потому что он сводил их с ума. Откажись от него, Харл! Откажись, пока не поздно. Пока он не свернул тебе мозги. Ты уже сама на себя не похожа.
— Чарли, — посмотрела Харлин в глаза сестры долгим пронзительным взглядом, голос её стал до жути спокойным, словно она приняла какое-то решение, — если ты сейчас же мне всё не расскажешь, я буду вынуждена поверить Джокеру.
— Ты готова поверить маньяку, а не собственной сестре?
— Собственная сестра ничего мне не рассказывает.
— А он тебе врёт!
— Откуда я это знаю? Откуда я могу это знать, скажи? Он может играть мной, как ему вздумается, только потому, что я о тебе ничего не знаю. Понимаешь? Что между вами было такого, чтобы боишься мне рассказать?
— Что он тебе рассказал? — устало отозвалась Чарли, опустившись в кресло. Девушка сгорбилась и вся как-то сжалась, словно признавая своё поражение.
Харли некоторое время молчала, стесняясь озвучить все те дикие вещи, что говорил её пациент, и представляя, как будет выглядеть со стороны, когда произнесёт это.
— Он знает твоё полное имя. Он сказал, что ты ему одному разрешила себя так называть. Ты ведь даже мне не разрешаешь называть тебя Шарлоттой. А ему разрешила?
— Что ещё? — Чарли старательно избегала взгляда собеседницы.
— На первом сеансе он сказал, что вы с ним должны были обручиться, а потом ты изуродовала его. Сегодня сказал, что вы были женаты, и попытался снова выставить тебя причиной своих шрамов, но я не пожелала его слушать и завершила сеанс.
Чарли внезапно рассмеялась:
— Господи, Харл, ты в своём уме? Как ты могла поверить в эту чушь?
— Кроме того, — упрямо продолжала Харлин, — он довольно точно цитировал тебя. Говорил, что ты называешь меня занудой Харл. Что я по твоим словам слишком правильная, слишком послушная и скучная…
— Господи, Харлин, заткнись, а? — внезапно вспылила Чарли. Она вскочила на ноги. — Разуй свои глаза и подумай немного. Все эти выводы делаются элементарно! Надо просто внимательно понаблюдать, и всё.
— Рот мне не затыкай! — не осталась в долгу Харлин. — У него не было этого времени! Да, согласна, о чём-то можно было догадаться, но не всё! Что там у вас было такого, что бы боишься признаться?
— Да трахалась я с ним! Довольна!
Харлин моментально умолкла, широко раскрытыми глазами глядя на сестру.
— Трахалась? — неверяще переспросила она.
Чарли снова долго выдохнула и уже спокойно ответила:
— Именно так. Пару раз ко взаимному удовольствию.
— И как оно? — Харлин сама не верила тому, что вырвалось из неё.
Брови Чарли поднялись на лоб. Потом девушка покачала головой и неохотно призналась:
— Весьма… Да охрененно, конечно… Только надо быть на всю голову сдвинутой мазохисткой, чтобы быть с ним рядом. Мне хватило пары раз. А вообще-то я ожидала другого, если честно.
Она села в кресло и теперь уже прямо и открыто смотрела на Харлин. Воспоминания вызвали у девушки лёгкую снисходительную улыбку, с которой взрослые обычно припоминают свои детские шалости и глупости.
— Чего же ты ждала? — полюбопытствовала Харлин.
Известие о том, что Чарли оказалась настолько сумасшедшей, чтобы приблизиться в Грозе Готэма, вызывало лёгкую зависть. Она не отрицала, что внешне Джокер был весьма привлекательным, даже не смотря на ужасные шрамы. Да и не одна девчонка в городе позавидовала бы её сестре. Это значило быть выбранной Джокером — Чарли ведь не изнасиловала его сама. Хотя с той станется учудить и такое.
Откинувшись на спинку кресла, Чарли пожала плечами.
— Мне казалось, что он… другой. Для меня самое сексуальное и привлекательное в мужчине — это интеллект. Джокер очень умный, да. Только… в быту он просто садист, и всё. Мне больше нравятся игры разума, чем физические наказание. А он как раз предпочитает драться, понимаешь? Да и от подвалов и бомжовых притонов меня уже тошнит. Нет уж, Джокером я была сыта по горло, а потому больше не приближалась к нему слишком близко.
— И он не искал тебя?
— Харл, если бы он меня нашёл, я была бы уже мертва. Я не питаю иллюзий. Если бы он хотел меня найти, то давно бы нашёл. Из чего я делаю вывод, что он тоже во мне разочаровался и решил не искать. А может быть, наоборот — оставил в покое потому что… Ай, не знаю. Это же Джокер. С ним ничего не знаешь наверняка.
— А как твои… ну, подельники отнеслись к тому, что ты с ним?
— Никто не знал. Ни с его банды, ни с моей компании. Ты что? Иначе бы меня уже грохнули. Я не такая дура.
— Ну ты даёшь, — только и смогла ответить Харлин на это признание.
Теперь много становилось ясным. Но и вопросов новых появлялось не меньше. Чем вызван интерес Джокера к ней самой? Помнит ли её пациент про Чарли? Когда он смотрит на неё, то видит ли он саму Харлин или её сестру? Нельзя, сказать, что после этого разговора девушке стало легче.
========== Не смей вмешиваться в мои дела! ==========
Трое мотоциклистов забавлялись с пешеходом. Запоздавшему прохожему не повезло оказаться их жертвой. И пусть он не вздрагивал, и не шарахался от хулиганов, как остальные, а просто пытался идти своей дорогой, приятного было мало, когда вокруг кружили три ревущие махины. Они пытались загонять его, словно охотники дичь, но этим охотникам дичь явно была не по зубам, и играть по правилам не хотела. Играть по правилам — это значило улепётывать со всех ног, впадать в панику и всем своим видом молить о пощаде. Но не тут-то было, а потому разозлившиеся бузотёры постепенно смыкали кольцо, распаляясь всё больше и больше. Недалеко был тот момент, когда они должны будут схлестнуться лицом к лицу. Но Джонатан Крейн был к этому готов. Давно прошло то время, когда он был дичью. Скорее, наоборот, охотником сейчас был он. И он ждал, когда добыча клюнет на приманку.
Раздался резкий хлопок выстрела и металлический звон, когда пуля скользнула по колесу одного из мотоциклов, срикошетив куда-то в сторону и чудом никого не задев. Троица мотоциклистов остановилась, лихорадочно оглядываясь. Крейн первым заметил стройный женский силуэт, проявляющийся из темноты. Кожаные брюки, откровенно обтягивающие соблазнительные изгибы её бёдер, грубые армейские ботинки, чёрная майка, из-под которой выглядывало несколько цветных татуировок и шрамов, чёрная косуха с заклёпками, чёрный кожаный ремешок-ошейник и белокурые локоны, раскрашенные на концах всеми цветами радуги. Девушка была бледна, глаза её были густо подведены чёрным карандашом, губы накрашены чёрной помадой. В одной руке пистолет, в другой — бита.
Шарлотта Квинзель улыбалась и уверенно шагала прямо к ним. Когда парни её заметили, то слезли со своих мотоциклов.
— Квинн, ты действительно считаешь, что можешь передёрнуть у нас добычу? — сплюнул на землю один из нападавших.
— А ты действительно считаешь, что можешь со мной препираться? — рассмеялась она.
Тот шагнул к ней, оказавшись на голову выше ростом. Сверху вниз парень глянул на девушку, затем схватил её за куртку и притянул к себе вплотную. Чарли с улыбкой смотрела прямо в его глаза.
— Это наша территория.
— А это мой человек, — не глядя, она указала битой в сторону Крейна, стоявшего неподалёку с самым невозмутимым видом. — Не советую его трогать.
Немое противостояние в течение пары минут, а потом детина отпустил девушку.
— Будешь должна, куколка, — ухмыльнулся он, хлопнув её по плечу.
А через мгновение согнулся пополам от боли, сжав ноги и завыв.