Теперь Коля целыми днями шнырял возле немецких штабов, складов, собирал и приносил Степановым ценные сведения.
Через каждые три-четыре дня, взяв для вида узелок, Анастасия Антоновна присоединялась к горожанам, которые шли в деревни менять вещи на хлеб и картошку. Доходила с ними до железнодорожной будки возле Стеклянной Радицы, незаметно отставала и повертывала в лесок. Здесь под огромным дубом находила прикрытую мхом ржавую банку, доставала из узелка запечатанные пробками пузырьки с донесениями, аккуратно укладывала их в тайник.
Руководитель подпольной группы Я. А. Степанов.
В этом доме (улица Третьего июля, 12) жил один из руководителей брянских подпольщиков Яков Андреевич Степанов.
Возвратившись домой, она трясла узелком и горько жаловалась соседям:
— Совсем обнаглели деревенские куркули. За новый Яшин костюм полпуда картошки давали. Подумать только!
А мужу строго выговаривала:
— Никому не нужны твои склянки. Не берут их. Только версты меряю впустую.
Яков Андреевич растирал посиневшие от холода руки жены и успокаивающе говорил:
— Ты же знаешь, Настя, сам Кравцов тайник установил. Не могут же они просто-напросто забыть про это?
Анастасия Антоновна смягчалась и продолжала носить сведения в тайник.
Однажды она пошла на базар и быстро вернулась без покупок. Дрожа всем телом, опустилась на стул.
— Что с тобой, Настя? — встревожился Яков Андреевич.
Она глянула на него застывшими от ужаса глазами:
— Яков… обещай мне… не делать… ничего такого… Ведь нас повесят…
— Да скажи, что случилось? — допытывался он.
— Он висит… На базаре. Распухший, залитый кровью.
— Кто? — закричал, холодея, Яков Андреевич, думая о Коле.
— Не знаю. На груди у него дощечка: «За связь с партизанами».
Рука Якова Андреевича мягко скользила по вздрагивающим плечам жены.
— Но ты же знаешь, Настя… мы не можем иначе…
— Но другие могут! Живут!
— Это не жизнь. Если мы смиримся, нас убьет совесть. А это хуже петли.
— Наверно, ты прав, Яков, — помолчав, согласилась Анастасия Антоновна. — Но тот мертвый… Он такой страшный. Я не могла на него смотреть, я все думала о тебе.
Яков Андреевич крепко прижал к себе жену.
— Мертвых не боятся, Настя, за них надо мстить… Крепись. Ведь ты у меня… — Он долго подыскивал нужное слово. — Ведь ты у меня — боец, фронтовик.
Он подметил точно. Линия фронта проходила и по улице третьего июля. Здесь, в доме №12, жили и сражались с врагами супруги Степановы.
В конце октября Анастасия Антоновна, вернувшись из Стеклянной Радицы, с порога бросила в руки мужа узелок и счастливо проговорила:
— Слава богу, Яков, забрали партизаны всю нашу аптеку. До единого пузырька. Теперь начнут немцев лечить…
Глава вторая
Длинный день
Низкое, затянутое тучами небо нудно сеяло дождь. Горстка партизан жалась к костру. С толстой корявой треноги свисал прокопченный котел. Все молчали, ждали, когда закипит вода.
Валя Сафронова и Ольга Соболь укрылись одной плащ-палаткой.
— Чем же сегодня накормят? — протянула Ольга как-то по-детски, думая совсем не об этом.
— Меню прежнее… — Валя подбросила в костер несколько сырых поленьев. — На первое — паровая конина, на второе — чай с шиповником и дымом, — пошутила она.
Чуть в стороне, на поляне, поджав под себя ноги, сидели Кравцов и Дука. Рядом с ними колдовал над рацией Сергей Шолохов.
Несколько дней назад Кравцов и Дука отыскали стеклянно-радицкий тайник. Целый час они разбивали пузырьки, извлекая донесения подпольщиков. Дука прочел:
«Строится узкоколейка и мост через реку Десну». «Зачем бы это?» — И сам же ответил; «Разобранные самолеты будут возить со станции в аэропорт и там собирать. Понятно». — Он отложил бумажку в сторону.
«На станции Брянск‑II разгружены два состава, около семидесяти автомашин отправлены в Орел…» — зачитал Кравцов и добавил:
— А вот это что значит, не совсем понятно…
«У Володарского поселка, со стороны леса, копают ямы для дзотов», — прочитал Дука, — «Ясно. От нас отгораживаются».
Кравцов подошел к радисту с пачкой донесений. — Работенки тебе, Сережа, прибавилось.
Каждый день радист передавал по рации 300—500 групп. Но из штаба партизанского движения приходила телеграмма за телеграммой:
«Командиру БГПО (что означало: Брянского городского партизанского отряда) тов. Кравцову.
Получаемая от вас разведывательная информация чрезвычайно важна. Усильте агентурную разведку. Если нужен еще радист — вышлем».