— Охранять от кого?
— Разумеется, от моего будущего тестя. От Карла Розенберга. Нового декана Университета Магии.
От его слов у меня потемнело в глазах. Если Шталь знал о том, что я боялась Розенберга, значит, ему известно и о случившемся в университете. Он знал, что я стала свидетельницей убийства!
Очевидно, мой ужас настолько сильно отразился в глазах, что Мартин прочитал это и, наклонившись ещё ниже, удовлетворённо улыбнулся.
— Только я смогу помочь тебе, Вероника. Ты сможешь вернуться в университет, станешь учиться дальше и выберешь специализацию. Тебе больше нечего будет бояться.
Мужчина говорил о том, о чём я и сама не раз за последние дни задумывалась. Мне ведь было всего девятнадцать! Хотелось посещать университет, ходить с подружками в кафе, гулять по городу без навязчивого желания постоянно оглядываться, чтобы проверить, не стоит ли кто-нибудь за спиной. Но смогла бы я после всего случившегося снова стать прежней? Теперь, когда известно, что отец соседки по комнате — убийца, мой отец — инквизитор, а я сама побывала между жизнью и смертью, испытала любовь и тут же потеряла её?
— Подумай, Вероника, тебе ведь только это и нужно. Я стану твоим другом. Я хочу быть твоим другом, — сказал Шталь, приподнимая мой подбородок, чтобы я могла посмотреть ему в глаза.
Его голос звучал мягко, вкрадчиво, даже ласково. Казалось, будто я заглядываю в глубокий омут и с каждой секундой наклоняюсь к тёмной воде всё ниже. Завораживающий взгляд, пленяющий голос, прохладные пальцы, которые касались моих волос, плеч, легко скользнули по шее, чтобы отыскать застёжку цепочки. От его прикосновений по коже пробегали мурашки, губы приоткрылись, словно ожидая поцелуя, тело становилось чувствительным, лёгким, безвольным. Повезло же Инне…
Что?! О чём я, чёрт возьми, думаю? Что я делаю?
Опомнившись, я вырвалась из его рук, успела отскочить в сторону, сжала в ладони ключ. Сердце неистово билось, дыхание срывалось, руки дрожали. Не ожидавший этого Мартин нахмурился.
— Ты пытался меня загипнотизировать! — выпалила я.
— А ты не так проста, как кажется, — раздражённо ответил Шталь, делая ещё один шаг ко мне.
— Не приближайся!
— Что ты собираешься делать? Кричать? Звать на помощь? — хмыкнул мужчина. — Напрасно ты сопротивляешься и отказываешься от моего предложения, Вероника. Было бы жаль убивать такую красивую девушку и способную ведьму…
Мне всё ещё хотелось верить в то, что он говорит несерьёзно, но, увы, интуиция буквально кричала, что за словами мага кроется малопривлекательная правда. Ради собственных целей он не остановился бы ни перед чем. А сейчас его целью был ключ, который я продолжала крепко сжимать в руке.
— А разве ты уже не пытался меня убить? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила я. — Тогда, на празднике… Во время фейерверка.
— Надо же, ты меня поймала, — отозвался Шталь, пожимая плечами. — Нет, я не собирался тебя убивать, Вероника. Хотел всего лишь напугать, а затем вовремя мужественно прийти на помощь потерявшей сознание девушке.
— И в процессе этой помощи незаметно расстегнуть цепочку? — поинтересовалась я.
— Разумеется, — согласился Мартин, снова подбираясь ко мне. Его движения были настолько изящными, что я даже залюбовалась. Пока не вспомнила о недавних угрозах в мой адрес. — Но твой покровитель успел появиться раньше. Надо было получше его отвлечь. А сейчас он выведен из игры. Заметь, даже не по моей вине.
Эти слова прозвучали, как внезапный острый укол прямо в сердце. Шталь снова наполнил мне о том, что с завтрашнего дня Дарий должен оказаться в темнице под бдительным присмотром инквизиторов. Ему предстояло целых полгода провести взаперти, и всё из-за меня.
— Знаешь, завтра утром тебя могут найти на асфальте под окном, — произнёс Мартин. — Юная ведьма не выдержала случившегося с её возлюбленным и покончила с собой. Какая трагедия! Впору заплакать. У меня и записочка есть.
Ловким жестом фокусника маг вытащил из кармана листок бумаги и помахал им прямо перед моим носом. Задохнувшись от возмущения, я узнала, что это. На листочке был черновик рассказа, который я пыталась написать ещё в школе в один из дней, когда одноклассникам удалось в очередной раз испортить мне настроение. Рассказ должен был повествовать о попытке самоубийства девушки и начинался с её предсмертной записки. Позже я забросила эту идею и не стала дописывать рассказ, а черновик остался и завалялся в одном из ящиков письменного стола.
— Ты рылся в моих вещах! — выпалила я, с бессильной яростью наблюдая за тем, как Мартин с издевательской улыбкой сложил листок и спрятал его обратно в карман. — Ты был в моей комнате! Ты всё это запланировал!