Чертыхаясь, шериф нагнулся цад ними.
— Следы встречаются. И как раз в этом месте, где на полу кровь и мозги. Наверное, Брэйнер был убит именно здесь ударом топора… Следы босых ног ведут из темноты и встречаются со следами ног, обутых в башмаки, а затем уходят обратно.
Он указал фонариком в направлении прохода. Следы босых ног исчезали во тьме вне пределов досягаемости луча.
— Предположим, что ваша сумасшедшая история правдива, — пробормотал Баннер под нос. — Эти следы не ваши. Они выглядят как женские. Предположим, кто-то свистнул, и ваш приятель отправился наверх, посмотреть, в чем дело. Предположим, кто-то встретил его в темноте и разрубил ему голову. Тогда все следы были бы точно такими, как мы видим. Но если так, то почему же Брэйнер не лежит там, где он был убит?! Или он смог продержаться так долго, что успел взять топор у того, кто его убил, и спуститься с ним вниз?
— Нет, нет! — содрогнувшись, возразил Грисвелл. — Я видел Джона на лестнице. Он был мертв. Ни один человек с такой раной не прожил бы и минуты!
— Я верю, — прошептал Баннер. — Но это — сумасшествие или дьявольская хитрость?.. Однако… какой идиот станет выдумывать и исполнять такой изощренный и совершенно безумный план, чтобы избежать наказания за преступление, когда простая ссылка на самозащиту была бы куда эффективнее? Ни один суд не признает эту историю. Ну, давайте проследим вторые следы. Они ведут дальше в холл… черт, что это?!
Ледяная рука сжала сердце Грисвелла, когда он увидел, что свет фонарика начал тускнеть.
— Батарейка тут новая, — пробормотал Баннер, и впервые за все время Грисвелл уловил в его голосе нотки страха и неуверенности. — Давайте отсюда убираться, и побыстрее!
Свет превратился в слабое мерцание. Казалось, что тьма бросилась на них из углов комнаты. Шериф попятился назад, толкая перед собой спотыкающегося Грисвелла и сжимая в руке револьвер. В сгущающейся тьме Грисвелл услышал звук осторожно приоткрываемой двери. И тут же тьма вокруг них завибрировала, излучая опасность. Грисвелл знал, что шериф чувствует то же самое, потому что тело Баннера напряглось и вытянулось, подобно телу крадущейся пантеры.
И все же он упорно отходил к лестнице. Следуя за ним, Грисвелл подавлял в себе страх, пытавшийся заставить его закричать и броситься в безумное бегство. Ужасная мысль пронеслась в его голове, и ледяной пот покрыл его тело.
Что, если мертвый человек крадется во тьме им навстречу, вверх по лестнице, с окровавленным топором, уже занесенным для удара?!
Это предположение так ошеломило его, что он даже не почувствовал, как лестница кончилась и они оказались в нижнем холле. Фонарь светил здесь по-прежнему ярко, но, когда шериф направил его луч вверх по лестнице, тот не смог пробиться сквозь тьму, которая, точно липкий туман, окутала верхний холл и верхние ступеньки.
— Проклятье, заколдована она, что ли, — пробормотал Баннер. — Что еще это может быть?!
— Посветите в комнату, — попросил Грисвелл. — Посмотрим, как там Джон… если Джон…
Он не мог вложить в слова свою дикую мысль, но шериф понял его.
Луч света метнулся по комнате, и…
Грисвелл никогда бы не подумал, что вид окровавленного трупа может принести такое облегчение.
— Он здесь, — проговорил Баннер. — Если он и ходил, после того как был убит, то больше уж не вставал. Но эта штука…
Он снова направил луч фонаря вверх по лестнице и стал в нерешительности кусать губы.
Три раза он поднимал револьвер. Грисвелл читал его мысли. Шериф колебался — ему хотелось броситься вверх по лестнице, чтобы попытать счастья в борьбе с неведомым противником, но здравый смысл удерживал его на месте.
— Я не осмелюсь в темноте, — признался он наконец. — И у меня есть предчувствие, что фонарь опять погаснет.
Он повернулся и посмотрел в лицо Грисвеллу:
— Не стоит испытывать судьбу. В этом доме обитает нечто дьявольское, и, похоже, я знаю, что это такое. Я не верю, что вы убили Брэйнера. Его убийца сейчас находится там, наверху. Многое в вашей сказке звучит безумно, но нет сомнения, что фонарь там гаснет. Я не верю, что эта тварь наверху — человек. Я еще никогда и ничего не боялся в темноте, но сейчас не поднимусь туда до рассвета. Осталось не так много времени, и мы дождемся его снаружи!