Когда Наташа полностью осознала, что она обездвижена, а значит — беспомощна, чего в жизни пока с нею никогда не случалось, ею овладел ужас. И лишь один вопрос начал повторяться, будто раскачивающийся колокол в болезненно ноющей голове: почему Радим спокойно сидит среди всех этих трупов? Почему?! Она впервые с секунды, как пришла в себя, прочувствовала состояние острой паники, когда ни о чём не думается, а есть зацикленность только на одном.
Но чуть позже зацикленность на определённом вопросе оказалась благодатью. От этого сначала единственного вопроса, как от камня, брошенного в воду, во все стороны (так показалось) пошли вопросы мелкие, уточняющие. Именно благодаря им Наташа медленно, но упорно выбиралась из вязкой паники и давящего ужаса, которые совместными усилиями отупляли и не давали думать.
Почему Радим спокойно поигрывает ножом?
Почему он так хладнокровен, будучи в кольце трупов?
А если… А если его чем-нибудь опоили?!
А парень постепенно исчезал во тьме. Вместе с последними всполохами заката…
Наташа устала бояться — одновременно с ожиданием, которое никак и никем не прерывалось. Появлялись новые вопросы: зачем её привезли сюда и посадили так, чтобы она видела Радима, а он её — нет? Что с ней могут сделать — и узнает ли об этом парень?
Голову поневоле приходилось держать высоко задранной, и в горле давно уже пересохло. Девушка сглатывала, но сухость в горле то и дело заставляла покашливать, отчего голова дёргалась, а в горло больно упирался ремень. Она даже немного поплакала тихонько от всего подряд: от постоянной боли, от неизвестности, от страха за Радима, от подступающей темноты, обездвиженности и даже брошенности в машине. А потом — и со злости: вы меня только развяжите — я вам!.. И понимала, что это глупая бравада, но ничего не могла поделать с этой мыслью: так ужасало состояние, когда не пошевельнуться!..
Когда Радим скрылся, растаял в темноте наступившей ночи, внезапно, будто расстреливая его, со всех сторон вспыхнули фары машин, оказывается стоящих вокруг него. Ошеломлённая Наташа лишь после поняла, что это машины. Поначалу она вообще решила, что происходит нечто сверхъестественное.
Кажется, машинально вскинув руку с ножом к лицу, Радим явно пытался защититься от этого мощного света, бьющего в него. И опять возник вопрос: почему он не встаёт, если ему неудобно сидеть на этом расстрельном свету?
Сердце подпрыгнуло, когда перед окном машины задвигалась чёрная тень.
Открылась дверца с её стороны. Кто-то огромный и сильный ловко и быстро освободил Наташу от ремней безопасности. Она не сопротивлялась: затёкшие ноги и руки не позволяли. Ко всему прочему она вспомнила о мобильнике, спрятанном в кармане куртки. Вера в Алексеича была сильной. Наверняка он расшифровал послание-эсэмэску: «Слушайте!» и потом слышал, что именно произошло в квартире. И уж точно узнал пронзительный голос Наума.
В человеке, освободившем её от ремней, девушка узнала верзилу, который выбивал дверь в её квартиру. Испуганная, но даже в странной и жуткой ситуации Наташа уловила, что лицо у него растерянное: как будто ему сказали, что именно будет, но он не ожидал, как именно всё произойдёт.
Теперь, выйдя из машины, она увидела всё сразу. Наверное, такие места называют равниной; где-то по её краю, на горизонте, чёрная неровная полоса — кажется, лес. Машина, как и остальные, стоит на краю небольшой, низменной, словно громадная чаша, луговины, в центре которой — Радим. Теперь, когда Наташа разглядывала его сверху, в свете мощных фар нетрудно рассмотреть, почему он на коленях. Он сидит не на земле, а на краю какого-то металлического круга; от левой руки идёт толстая короткая цепь, которая крепится на массивном кольце круга и не даёт ему встать. Наверное, он мог бы сесть, вытянув ноги, но эта поза для Радима слишком незащищённая. Поэтому он продолжает сидеть на коленях.
Вокруг, рядом с машинами — сплошь мужчины, судя по фигурам.
Что за ритуал они придумали? Для чего?
Или… Наташа похолодела в очередной раз. Наум. Он, по требованию хозяина Радима, собирается открыть его дедовскую силу?
Радим уже пришёл в себя после световой атаки. Он снова сидел спокойно, продолжая бить в землю ножом.
Уловив движение краем глаза, Наташа замерла: дракон над Радимом то и дело взвивался в воздух, изо всех сил взмахивая крыльями! А парень время от времени исподлобья взглядывал вверх… И внутренний зверь, протестующий против коленопреклонённого хозяина, утихал и смирялся — ненадолго.
Когда в очередной раз дракон взлетел, но не высоко, а лишь грозно распялив крылья за спиной Радима, Наташа поняла: парень её увидел.
Внезапно тощая фигурка подскочила к Наташе и… Не Наташу, а верзилу подтолкнули вместе с девушкой ближе к парню. Наум…
— Эй, ты, Радим! — тоненько, срываясь на визг, завопил он. — Будешь сопротивляться — девку отдадим этому, понял?!
— Эй, этот! — будто нехотя крикнул Радим. — Попробуй только коснуться её! Если я их приказы выполню, я ведь сильней этого мозгляка буду! Как ты думаешь, с кого начну разборки в первую очередь?
Наум перехватил Наташу за плечо и прижал к себе так резко, что она вскрикнула от боли. Прямо над её ухом он завизжал:
— Эй, ты! А как насчёт меня?!
— А что насчёт тебя?.. — с каким-то удивлением сказал Радим с интонациями: а ты разве не знаешь? — Ты уже труп!
— Так… — девушка чуть не упала, когда Наум внезапно отшвырнул её к верзиле, успевшему поймать её. — Ты тут мне не выделывайся! После ритуала всё равно будешь мразью, которая хозяину сапоги лизать будет! — Он деловито подошёл к металлическому кругу, впрочем, стараясь не подходить слишком близко. Уткнув руки в бока, чуть нагнулся к парню. — Или ты, мразь, будешь сам себе руку резать — и пару капель кидать на цепь, или мы девчонку порежем — и тогда ты всё равно будешь с силой и выполнять всё, что тебе скажут, но девки твоей у тебя уже не будет… Хотя-а… — Наум выпрямился и оглянулся. Самодовольная насмешка исказила его худущее лицо, будто череп очень постарался ласково улыбнуться… — Чего ждём? Режем девчонку — и ритуал будет исполнен. Чего время тянуть? Эй, тащи её сюда!
— Эй, — словно эхо, бросил верзиле Радим. — Ты будешь первым, кого я грохну.
— Да никого он не грохнет! — обозлился Наум, глядя на верзилу. — Что ты стоишь, глаза пучишь? Он про тебя забудет, когда обратится, понял? Он никого и ничего помнить не будет, когда ритуал пройдёт!
Наташа бросила взгляд на Радима. Тот опустил глаза. Неизвестно, чем запугал его Наум на этот раз, но, кажется, парень уже серьёзно воспринимает угрозу беспамятства и подчинения. Девушка начала понимать, что происходит: будучи не только экстрасенсом, но и наркоманом, Наум причудливо сочетал знания и видения. Ему была дана задача — раскрыть Радима и одновременно подчинить его. Если вспомнить слова Алексеича, Наум пропал довольно давно. Могилы были свежими — в самом старом углу закрытого кладбища, на которое уже почти не приходили. Кого уж убила там банда Радимова хозяина?.. Скорее всего — каких-нибудь бомжей, которых не будут искать родственники. Наум — видящий. Если он сумел соединить знания и собственную фантазию, значит — он не зря уверен, что сумеет сделать так, как хочет того хозяин.
Вспышка жара… Наташа поспешно потупилась. Наум не вглядывался в неё. Он пока не знает, что она из команды Алексеича. Пока не понять, чем это может помочь… Но. Иметь про запас личного джокера… Она покосилась, а потом перевела взгляд под ноги. Волчица молчком держалась чуть позади. А потом… Верзила, чтобы взглянуть на Наума, стоящего чуть сбоку, повернулся — вместе с девушкой, которую крепко держал за плечи. И Наташу чуть не затрясло от неожиданной мысли: надо потянуть время! За какие-то минуты сюда подъедут группы Алексеича и сумеют переломить ситуацию. Но как это время потянуть? Что сделать такого, чтобы если не сорвать ритуал, то задержать его выполнение?! Знать бы ещё, в чём он заключается! На что должна упасть кровь Радима?
В следующее мгновение Наташа застыла, хоть и так стояла неподвижно. Наум продолжал визгливо орать на Радима. Скосившись на верзилу, девушка сообразила, что он внимательно слушает наркомана. Облизав пересохшие губы, Наташа осторожно согнула ногу и ударила своего охранника пяткой под коленную чашечку. На ногах были всего лишь тапки, в которых её и выволокли из квартиры. И сама она тоже охнула от боли — так сильно двинула. Но руки выматерившегося от неожиданности охранника-верзилы ослабели ровно настолько, чтобы девушка сумела выдраться из них.