Увидев выражение лица Стивена, Ричард усмехнулся и продолжил путь, который он запланировал. Чернокнижник дракон пошел в сторону и уступил дорогу; продолжая создавать шум, он только оскорбит свою собственную семью. Он видел знакомые лица среди зрителей, людей, которых он видел раньше, во всевозможных отчетах, которые были настоящими шишками.
Слова Ричарда были как варварский удар, который разбил великолепное тонированное стекло, показав ему истинную жестокость мира. Стивен делал все, что мог, чтобы избежать этого вопроса, не было хорошего мышления о невыносимых последствиях, так как это только мешало бы ему и мешало его прогрессу, но теперь проклятый ребенок заставил его чувствовать себя неловко. Он психовал.
Ричард остановился, когда он прошел воина, глядя вверх, чтобы исследовать его лицо. Воин внезапно почувствовал, что мальчик превратился в наглый кинжал, настолько острый, что ему стало непросто. Как будто он подобрался слишком близко к смертельному зверю. Он подсознательно сделал шаг назад и слегка обнажил свой клинок.
У Ричарда были сейчас смешанные чувства. Учитывая извержение и точность, у него было, по крайней мере, пять методов сильно ранить воина. Это было на самом деле проблемой; это заставило его бояться, что он действительно будет действовать, если его насильственная родословная вспыхнет однажды. Он не был достаточно опытным, чтобы сделать это с легкостью, поэтому в тот момент, когда он действовал, ему было трудно спасти ситуацию.
Тем не менее, Ричард все еще контролировал себя, поэтому он действовал так, как будто он не видел лезвие и продолжал смотреть на человека, спокойно говоря: «Собака - это собака. Даже если мое лицо здесь для тебя, у тебя не хватит смелости ударить его.»
Воин тут же покраснел, повернувшись в сторону Стивена. Черты чернокнижника также скручены, его дыхание становится грубым. Тем не менее, он просто покачал головой, заставляя воина толкать свой клинок обратно в ножны, даже когда его лицо покраснело. Он смотрел, как Ричард уходит, шаг за шагом.
Прохожие начали дискуссию. Хотя они не были громкими, они полностью игнорировали Стивена и его людей. Они не понизили голоса, поэтому содержание разговоров никого из семьи Солам не оставило бы счастливым. Однако воин потерял смелость вытащить свой меч. Не учитывая, были ли здесь тираны континента, которые могли сражаться с самим Соламом, было еще много тех, кто мог убить его одним ударом. Он узнал эмблемы семьи Арчерон и ее союзников поблизости; единственной причиной, по которой они еще не действовали, была Шарон, а не Солам.
Стивен не сказал ни слова, уходя со свитой с взмахом руки. Он даже не потрудился достать каталог для аукциона.
После того, как они добрались до Тихого места без людей, воин, наконец, не мог не спросить: «Молодой господин, почему вы не позволили мне убить его? Просто положить всю вину на меня, когда придет время!»
Стивен выглядел мрачным и не отвечал, в то время как клирик хихикнул: «Незрелый! Ты думал, что если будешь действовать, то сможешь взять на себя всю ответственность? С тем, как работает семья Арчеронов, они объявят войну Соламу независимо от причины, даже если Молодой Господин даст им вашу голову.»
Стивен вздохнул и посмотрел на воина: «Все те, кто с именем Арчерон - сумасшедшие. Хватит его провоцировать. Это Премиум, а не наша территория. Ты был со мной столько лет, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.»
Чернокнижник дракон выглядел мрачным, когда он шел к своей резиденции. Воин был последним, кто шёл за Стивеном, и он смотрел на следы насмешек и мрака, которые мелькали в глазах священнослужителя.
Глава 45
Глава 45
1 часть
Маунтинси
После окончания этого небольшого эпизода, наступило время для фестиваля в середине лета. Атмосфера как внутри, так и снаружи Премиума росла чрезвычайно живая, многие люди одевались в слишком яркую одежду, уникальную для их рас. У некоторых даже были красочные парики, в то время как другие рисовали странные узоры на их лицах. Большие бочки с тонким ликером попали в Премиум через конный экипаж, но они опустошались с удивительной скоростью. Премиум засветился еще раз, бесчисленные огни, украшающие ночные небеса, превратились в разнообразный, мечтательный мир. Повсюду были костры, песни и аромат пищи; в этот день в мире не было никаких забот.