Прежде всего это золотая диадема — налобное украшение знатной колхидянки. Крученый ободок увенчан ромбовидными пластинками и застежками. Такие диадемы в V–IV вв. до н. э. встречаются только в Колхиде. Поэтому их называют колхидскими.
Ромбовидные щитки диадемы украшены чеканными изображениями схватки животных, при этом на каждом щитке в треугольных рамах изображение повторяется по два раза — как бы в зеркальном отражении. На одном щитке два льва терзают уже побежденного и распростертого на спине быка, на другом — припавшую на передние ноги газель.
Тема борьбы животных довольно широко распространена в искусстве древнего мира уже с IV тысячелетия до н. э. Но особенно ярко она представлена в изобразительном искусстве древней Ассирии, а затем — Ирана эпохи Ахеменидов. В искусстве древнего Востока изображение поверженного львом быка имело астрологическое значение и принималось как символ весеннего солнцестояния: в начале февраля из дворцов ассирийских и ахеменидских царей было видно, как созвездие Льва перекрывало, т. е. «убивало», созвездие Быка. В это время начинался новый земледельческий год. Вместе с тем мотив «борьбы» воспринимался как главный день зороастрийского календаря и большого религиозного праздника, когда совершался торжественный церемониал коронации царя царей. Поэтому изображение льва, повергающего быка, считалось символом политической и военной мощи.
Чеканные изображения на золотой диадеме: львы терзают распростертого на спине быка (V в. до н. э.)
Чеканные изображения на золотой диадеме: львы терзают газель (V в. до н. э.)
Уже с конца VIII — начала VII в. до н. э. под влиянием древневосточного искусства изображения борьбы животных распространяются и в греческом мире. Этот сюжет мы видим и на монументальных рельефах, и в керамической живописи, на золотых и бронзовых предметах, монетах и печатях. Но в отличие от восточного искусства, как правило изображающего борьбу двух животных (лев и бык, лев и олень, лев и коза), в искусстве древней Греции мы видим уже некоторое усложнение композиции и усиление драматического эффекта: здесь весьма часты изображения двух львов, терзающих припавшего на передние ноги или распростертого на спине быка.
По мнению большинства исследователей, в греческом искусстве тема борьбы животных уже нс имела первоначального символического значения и несла лишь чисто декоративную функцию.
Таким образом, на золотой диадеме из Вани оттиснуты широко распространенные на древнем Востоке и в античном искусстве сцены борьбы животных. Но какова была их символика в Колхиде?
Маловероятно, что изображение поверженного львами быка на колхидской диадеме имело такое же символическое значение, как в искусстве ахеменидского Ирана, тем более что на другой пластинке той же диадемы представлено нападение львов на газель, а на золотой диадеме, найденной в 1961 г., львы изображаются вместе с кабаном.
В представлении древних народов, лев считался олицетворением солнца и света. Весьма интересно, что, в то время как на золотых диадемах победоносной фигурой является лев, на таких же колхидских серебряных диадемах в центре, как правило, изображается своеобразная розетка — знак солнца. Поэтому вполне вероятно, что изображения на этих диадемах символизировали борьбу света с тьмой, жизни со смертью и изготовлялись специально для погребального ритуала.
Золотая диадема знатной колхидянкн, несомненно, произведение выдающегося мастера. Обращают на себя внимание умелое построение трехфигурной композиции, ясный и четкий рисунок, реалистическая передача характерных черт животных и вместе с тем манерная стилизация отдельных деталей.
Небезынтересно подробнее рассмотреть манеру и стиль неизвестного мастера, создавшего это прекрасное произведение древнего ювелирного искусства.
Детальный художественно-стилистический анализ свидетельствует о том, что мастер был хорошо знаком с изобразительным искусством древнего Востока и античного мира. Так, влияние греческого искусства чувствуется в композиции изображений: очень удачно вычеканены на ромбовидных щитках, как бы в зеркальном отражении, сцены нападения львов на быка и газель. Многофигурная композиция умело помещена в треугольную раму, что так свойственно именно греческим монументальным рельефам и фронтонной композиции поздней архаики: фигуры одинаковых размеров и пропорций весьма умеренно заполняют все отведенное для изображения треугольное пространство. Мастер Венской диадемы действительно был хорошо знаком со сложными принципами построения фронтонной рельефной композиции — одного из самых замечательных достижений изобразительного искусства древней Эллады. Но вместе с тем манера исполнения, художественный стиль совершенно отличаются от греческих. Например, «ахеменидским» кажется на первый взгляд изображение бородатой газели со столь характерными каннелированными рогами, но совершенно необычна манера изображения шерсти на спине. Как не вспомнить сведения римского энциклопедиста Плиния Старшего: «По Фасису (река в Колхиде. — О. Л.) водится так называемый трагелафос (козел-олень), который отличается бородой и косматыми лопатками».
Влияние ахеменидского искусства можно усмотреть и в некоторых деталях изображения распростертого на спине быка: рельефная и хорошо моделированная морда, выпуклый и четко очерченный глаз. Но опять-таки мы видим и некоторые особенности. Так, данные в профиль гибкие, сильные тела львов прекрасно передают напряженность только что закончившейся смертельной схватки. Однако обращенные к зрителю головы кажутся какими-то безжизненными. Да и трактовка львиной морды сильно отличается от широких, скуластых морд «ахеменидских» львов.
Некоторые анатомические детали, такие, как ребра, мускулистые конечности, так четко обозначенные на нашей диадеме, напоминают детали изображений животных на знаменитых рельефах дворцов ассирийских царей. Но нельзя не обратить внимание на очень своеобразную передачу львиной гривы: на голове и на шее она передана ромбовидной штриховкой, а на спине — короткими косыми насечками. Если передача львиной гривы ромбовидной штриховкой весьма часто встречается в ассирийском и иранском искусстве, обозначение гривы на спине необычно для иранского и античного искусства VI–V вв. до н. э. Однако эту стилистическую деталь мы находим на львиных изображениях, на золотых и из слоновой кости пластинках, которые входят в состав знаменитого клада, обнаруженного в 1947 г. в Иране, на юго-восточном берегу оз. Урмия, в селе Зи-вие. Эти памятники датируются концом VII в. до н. э., и их относят к культуре Манейского царства, частично заселенного древнегрузинскими племенами.
Таким образом, золотая диадема знатной колхидянки, изготовленная в первой половине V в. до н. э., по своей форме и назначению является типично колхидским видом головного убора. Детальный же художественно-стилистический анализ ее украшений выявляет черты и образы, берущие начало в искусстве Ассирии, Манейского царства, ахеменидского Ирана, что, в свою очередь, указывает на древневосточные корни колхидской художественной культуры, а также на тесные контакты Колхиды с современными ей цивилизациями Ирана и греческого мира.
Исключительно разнообразны височные украшения и серьги, обнаруженные в этом погребении. В первую очередь следует назвать роскошные серьги, представляющие собой замечательный образец филигранной техники ювелиров древней Колхиды: кольцо каждой серьги изготовлено из круглой проволоки, несходящиеся концы которой оформлены в виде птичьих головок и имеют сквозные отверстия, служащие для скрепления. Передняя часть крупного кольца украшена шестнадцатилепестковой розеткой, изготовленной из тончайшей проволоки и украшенной зернью. По краям — миндалевидные петельки, имитирующие кружева. Радиально расходящиеся шесть «лучей» завершаются пирамидками из зерни и миниатюрными изображениями птиц, также обильно украшенных мельчайшей зернью. Высота каждой серьги — всего 8 см, а для ее украшения изготовлено несколько сот бусинок тончайшей зерни, диаметр которых не превышает 0,5 мм, и ими выведены сложнейшие узоры и детали — наглядное свидетельство филигранной техники колхских ювелиров V в. до н. э.