–Безупречного не существует в природе, – спокойно отозвался Нико. – Но мой метод действенен. Ведь зачем люди заходят в мою лавку? Зачем покупают все эти безделицы?
Пауль пожал плечами, делая очередной глоток напитка:
–Ну как зачем? Чтобы осталось что-то на память о нашем городе. Они-то туристы!
–Вот именно! – удовлетворенно сказал Нико, подняв указательный палец, и выглядел при этом донельзя самодовольным. – Они приходят за красивыми воспоминаниями… и я своими рассказами делаю эти сувениры еще более значимыми, а воспоминания о городе – более привлекательными, завораживающими. Я словно обещаю покупателям, что самые красивые воспоминания они могут купить только у меня!
Пауль склонил голову набок, размышляя.
–В этом что-то есть… но ведь признай, по большей части твои рассказы… как бы это сказать?.. выдуманы, высосаны из пальца! Разве нет?
Нико обиженно поджал губы:
–Выдуманы? Вовсе нет! ПРЕУВЕЛИЧЕНЫ… это вернее.
–Ну, конечно! – издал ехидный смешок Пауль. – Ты хочешь меня убедить, будто у каждой твоей безделушки есть своя легендарная история?
–Нет… но каждая что-то символизирует. А если я порою увлекаюсь и говорю лишнее… разве это плохо? Уверяю тебя, покупатели только рады обманываться! Это взаимовыгодная игра! Зато потом их воспоминания о нашем городе становятся объемнее и прельстительнее. Что в этом плохого?
–Ничего, – вынужденно признал Пауль и, подняв бокал с остатками напитка, бодро провозгласил: – Что ж, выпьем за красивые воспоминания!
Урок рисования
Миа отошла на шаг от мольберта и, забывшись, отвела со лба перемазанной в краске рукой рыжеватую прядь волос, не замечая, что окончательно перепачкалась. Впрочем, в минуты упоения творчеством девушка не придавала значения подобным мелочам. В такие мгновения весь ее мир сужался до размеров картины… хотя почему сужался? Вселенная фантазий превосходит будничную реальность и красочностью, и масштабами… а буйное воображение юной художницы Миа было просто безграничным!
–Неплохо, неплохо… – без ложной скромности пробормотала Миа, склонив голову набок и придирчиво изучая собственное творение.
Хотя, рассуждая объективно, далеко не каждый человек поставил бы работе молоденькой художницы оценку “неплохо”. Кое-кому картина показалась бы тяжеловесной, слишком яркой, “давящей”… другие же, напротив, одобрили бы исходящие от полотна силу и энергию.
На картине была изображена одна из площадей города И. – того самого города, который служил Миа не только пристанищем, но и источником вдохновения. Миниатюрный, почти кукольный, этот городок был проникнут торжественным духом средневековой романтики. Блуждая по здешним улочкам, несложно было поверить в реальность и осязаемость былых веков – поверить, что именно тут, по этим самым мостовым, разъезжали в каретах дамы в кринолинах и гарцевали верхом лихие молодцы в экстравагантных (на современный вкус) нарядах…
Миа любила бродить по родному городу, делая в большом блокноте лаконичные карандашные зарисовки, а после переносить их на полотно. Ее картины были написаны в энергичной импрессионистской манере и неидеально отражали окружающую действительность – однако Миа так чувствовала мир… так видела его, как бы банально это ни звучало.
Увековеченная художницей в картине площадь была выписана без лишних деталей, изображена тяжелыми сочными мазками. Не каждый местный житель согласился бы с подобной подачей городского пейзажа – однако Миа привыкла к спорам и считала их вполне нормальными. В конце концов, невозможно нравиться всем подряд!
* * *
Наступило в меру теплое солнечное утро. Миа неспешно шла по узкой улочке, сжимая в одной руке потрепанный блокнот внушительных размеров, а в другой – карандашный огрызок. Взгляд ее скользил по таким знакомым очертаниям домов и кофеен, выискивая в давно изученном архитектурном рельефе новые нюансы. Сегодня девушка планировала просто “найти объект” и сделать краткую черновую зарисовку, а в следующие дни оживить рисунок при помощи цветных карандашей. И лишь в последнюю очередь в игру вступят холсты и краски…
“Как можно постоянно рисовать одни и те же улицы?” – вспомнилось вдруг Миа. Кажется, этот вопрос задала ей Натали, дама-экскурсовод в годах, женщина видная и темпераментная. Она зашла к юной художнице “на огонек” и заодно просмотрела в очередной раз ее работы – новые и старые, из не проданных залежей.
“А вы видите хоть две похожие картины? – дерзко парировала Миа, привыкшая отражать критику. – Я умею подавать одно и то же разными способами…”