Салли стала высокой изящной женщиной с темными волосами, уложенными вокруг головы. Они тепло пожали друг другу руки, пристально глядя друг на друга, отыскивая следы перемен.
— Поздравляю, — сказал Джим.
— С чем? С ребенком или с Бобом?
— И с тем, и с другим, — Джим излучал благожелательность, но перед ним была соперница.
— Спасибо, Джим! Давай-ка присядем! Нам столько нужно рассказать друг другу.
Они сели на волосяной диван. Их разговор все время перебивали вновь прибывающие, желающие поздороваться с Джимом.
— Видишь, как тебя любят. Нет, тебе и правда, нужно осесть здесь, рядом.
— Ты, наверное, уже слышала, что у меня другие планы.
— Чего-то слышала. Тут ведь знаешь, всем до всего дело. Мы всюду суем свой нос, хотя ничего интересного здесь не происходит. Мы слишком хорошо знаем друг друга.
— А где Боб?
Салли нахмурилась:
— В Ньюпорт-Ньюсе со своим кораблем. Он приедет завтра. Слушай, он появится — приходи-ка ты к нам на обед. Посидим тесным кружком втроем, а?
— С удовольствием! Боб, я слышал, теперь первый помощник.
— Да, но он уходит из флота, как только война кончится.
— Но ведь он любит море.
— Он нужен папе в его страховом бизнесе, и все считают, что из Боба выйдет прекрасный агент. Папа говорит, что, когда он отойдет от дел, Боб возглавит компанию.
— Я рад за него.
Джим видел, как нежные руки, несмотря на протесты Боба, надевают петлю на шею его дружка. Только вот протестовал ли Боб? Может, он изменился? Возможно.
— Хватит с него. Побродил по свету. Мир большой, всей жизни не хватит, чтобы все увидеть. И потом, все его друзья здесь, да и работа его тут ждет неплохая. Я думаю, все у нас будет прекрасно. Слушай, пойдем, я тебе покажу малышку.
— А Боб — хороший отец?
— У него пока было слишком мало отцовского опыта. Он еще думает, что ребенок — это живая игрушка. А когда игрушка начинает кричать, он хочет свернуть ей шейку. А еще он говорит, что я ребенку уделяю больше внимания, чем ему. А я ему отвечаю, что в конечном счете ребенок — это он. И так оно и есть, вылитый Боб.
— А он это понимает?
— Ну, иногда понимает. Ты же знаешь, какой он.
— Не уверен. Столько лет прошло.
— Да, немало воды утекло. Он стал другим. Нет, внешне он почти такой же, но вот смеется он гораздо чаще, чем раньше. Мальчишкой он был куда как серьезнее. И, конечно же, он тогда был просто помешан на девушках. Он до сих пор получает письма от девиц со всего мира. Он иногда дает мне их почитать. Такие трогательные. Но я его не ревную, сама не знаю почему. Наверное, потому, что он вернулся ко мне, хотя мог и не возвращаться.
Салли говорила, а Джим не переставал спрашивать себя, привлекали ли Боба когда-нибудь мужчины. Судя по тому, что рассказывала Салли, да и по его собственным ощущениям, это казалось маловероятным. А значит, тот случай был для него единственным. А это в свою очередь означало, что Боб занимался с ним сексом лишь из любви к нему, Джиму, а не потому, что испытывал вожделение к мужчинам. И тот факт, что он теперь предпочитает женщин, вполне может сделать их отношения еще более необыкновенными и тесными.
Джим не обманывал себя, нет. Его возвращение не положит конец браку Боба и Салли. Их мальчишеская мечта о том, чтобы вместе отправиться в море, умерла. Слишком многое произошло за это время. И все же причин, по которым их связь не могла бы продолжиться, не было. В особенности если он вернется в Вирджинию и устроится на работу в школу. А близость между ними сделает остальное. Он подумал о хижине старого раба на берегу реки. Интересно, там ли она еще?
Салли продолжала говорить:
— Не хочу быть старомодной. И я не думаю, что старомодна. Я считаю, что у мужчины должно быть много связей с женщинами, прежде чем он выберет себе одну. Я сказала об этом маме, и она чуть было не лопнула от возмущения. Она говорит, что никогда не сможет понять молодое поколение.
— Когда, ты думаешь, Боб уйдет из флота?
— Когда закончится война с Германией. Так они говорят. У папы есть друг в Вашингтоне, он обещал помочь, если возникнут какие-то трудности. Джим, принеси, пожалуйста, пунша, а то у меня в горле пересохло.
Джим пересек переполненную гостиную, улыбаясь тем, кто окликал его. Он был удивлен, что его помнят. Если бы они только знали…
У чаши с пуншем он лицом к лицу столкнулся со своим братом. Джон, высокий и смуглый, в своей форме выглядел аккуратным и подтянутым. Как и в прошлые времена, он не вызывал особого восторга у Джима. Он был на удивление самоуверен, и все говорили, что он выйдет в люди. Да и сам Джон в это верил. Карьеру он собирался делать в политике.